Е.Н.Камельчук

DIKJ в поэмах Гесиода

Мировоззренческие ценности греческой античности претерпели колоссальные изменения от гомеровского периода (IX–VIII вв. до н.э.) до периода великих лириков и трагиков (VI-V вв. до н.э.). Как мы уже указывали, эти изменения системы ценностных ориентаций заключались, в частности, в том, что актуализировались “требования нравственности мироустройства и оправдания видимой несправедливости” [5, с.29].

Изучение данного явления требует пристального внимания к истории формирования тех концептов, которые сыграли большую роль в постановке и вариантах решения проблемы теодицеи как проблемы мировоззренческой. При этом вполне естественно внимание к слову d°kj и обозначаемому им концепту, т.к. этот термин часто встречается в мифопоэтической традиции при напряженной мировоззренческой рефлексии по поводу справедливости мироустройства (напр., у Солона, Феогнида и т.п.).

Употребление слова d°kj Гомером мы анализировали в [6]. Целью же данной статьи является аналогичный анализ гесиодовских поэм в свете становления представлений о справедливости мироустройства и, ergo, в связи с ценностными предпосылками генезиса проблемы теодицеи^*.

Кроме “Теогонии” и “Трудов и дней” Гесиоду приписываются еще некоторые сочинения, – например, небольшая поэма “Щит Геракла” (в [2] она числится непосредственно в ряду произведений этого автора). Но с этими атрибуциями, пожалуй следует не согласиться [см. 8, с.87] и ограничиться изучением лишь двух общепризнанно гесиодовских поэм.

В “Теогонии” [мы считаем ее более ранней, см. 4, с.27] слово d°kj (как нарицательное существительное) употреблено 2 раза, отыменное прилагательное d°kaiov   - также 2. В “Трудах и днях”: d°kj - 22^**, d°kaiov - 7, антонимическое прилагательное €dikov, отсутствующее у Гомера – 3.

В гомеровских поэмах на (примерно) 28000 стихов приходится 32 употребления слов d°kj и d°kaiov [см. 6, с.26], в гесиодовских же на (чуть меньше) 2000 стихов – 33. Абсолютная разница невелика, но относительная – огромна. Это, несомненно, связано с тем, что Гесиод не является уже собственно эпическим поэтом. “Труды и дни”, где на 830 стихов приходится 30 употреблений слов d°kj и d°kaiov, есть поэма назидательного морально-этического характера. Но и в “Теогонии” религиозно-нравственная проблематика занимает более важное, нежели в поэмах Гомера, место.

Мы отмечали [см. 6, с.27], что у Гомера d°kj употребляется в трех смыслах: I) обычай, привычка, обычное (вообще; такое употребление фиксируется только в “Одиссее”); II) обычай, норма (в социуме); III) приговоры, решения, суды. Связь этих смыслов становится ясной из этимологии слова. Большинство исследователей ставят термин d°kj, не сомневаясь в его родстве с глаголом de°knumi (указывать, давать направление, показывать), в непосредственную связь с корнем *deik-, dik-. Этот древний корень нашел отражение в санскрите: в глаголе diśбti (=de°knumi) и слове diśā (направление), которое, надо думать, непосредственно связано с d°kj. Стало быть, исконное значение последнего – обычный образ действия, обычное, “направление” [см. 3, с.12–13, прим. 37].

В условиях первобытнообщинного строя “обычный образ действия” естественно связывался, во-первых, со стереотипами социального поведения, традиционными нормами (значение II) и, во-вторых, с решениями общинной сходки (позже вождей; III значение). Расшатывание основ родоплеменной общины, нарастание индивидуалистических тенденций, видимо, и привело к пониманию d°kj как чего-то обычного, не обязательно нормативного (I значение d°kj у Гомера). Более того, в “Одиссее” намечается отход от понимания d°kj как лишь социальной категории. Например, “такова участь смертных” (aÄtj d°kj st° brotòn), что они умирают, кремируются, после чего их души ведут призрачную жизнь в Аиде, – и их невозможно обнять, как хотелось бы Одиссею (см. Hom Od 11, 210-222). Ясно, что кремация – социальная норма, но умирание и, тем паче, модус потустороннего существования таковыми в прямом смысле не являются.

С учетом сказанного обратимся к Гесиоду. Видимо, в духе значения II мы должны толковать d°kaiov в Th 236, 887 (929о в [2]) и Op 158, а также €dikov в Op 334, хотя здесь возможны определенные поправки. Но все же, например, в последнем случае под žrga €dika разумеются нарушения основных норм родового строя, – никакого юридического (или иного) смысла не видно. Отметим, однако, что социальные стереотипы утверждаются от противного, что дает определенный намек на смысл I.

Видимо, смысл II имеет и слово d°kj в Op 712. Гесиод советует (см. Op 709–713) не уклоняться от продолжения дружбы с обидевшим тебя человеком, если тот захочет d°kjn parasce²n, т.е. “дать удовлетворение” (“to give… satisfaction” в [2]). Более буквально: “захочет предоставить должное (в возмещение убытков)” или даже “восстановить норму”. Употребление d°kj в сходной ситуации см. в Hom Il 19, 180.

Любопытный сплав значений I и II содержит рассказ о рождении богини Дики (персонификация понятия d°kj; см. Th 901 слл.). Ее матерью названа Фемида, что понятно: q™miv и d°kj в своих исконных значениях различались слабо, – выражения “d°kj st°” и “q™miv st°” равно характеризуют некий социальный стереотип. Естественно сделать уже существующую персонификацию “обычая” матерью персонификации создаваемой. “Сближение же Фемиды и Дики с Зевсом (отцом Дики – Е.К.) указывает на стремление Гесиода освятить все издревле существующие обычные нормы человеческого общежития именем верховного бога” [3, c.13–14]. При этом Дика становится одной из Ор (богинь смены времен года, покровительниц сельского хозяйства), т.е. олицетворением некоей незыблемой нормы (“обычая”), но не собственно социальной. Т.е. должное, обычное, традиционное (в т.ч. и в социуме) отождествляется с естественным и закономерным в природе. Дика становится олицетворением космической силы, чем сам Гесиод не воспользовался в полной мере (об этом мы еще скажем), но что будет развито у Солона, Гераклита и др.

Что касается значения I в чистом виде, то мы бы отнесли к нему 2 употребления слова d°kj. А) Жалуясь на современную ему социальную ситуацию, Гесиод говорит (см. Op 270–272), что и сам сейчас не хотел бы быть “справедливым” (d°kaiov), и сыну не пожелал бы. Как быть справедливым, если me°zw ge d°kjn ‡dikðterov œxei, т.е. большее “право” более “несправедливый” имеет. Как бы мы ни понимали слова d°kaiov и ‡dikðterov (по II или III значению), d°kj здесь имеет четкий оттенок смысла I. Хотя следует отметить, что в связи с разговором о “большем праве” последнее приобретает и юридический оттенок.

Б) Говоря о будущем “железного века”, Гесиод мрачно пророчествует: d°kj dHn cers° (Op 192), – “где сила, там будет и право” [см. 7] или “strength will be right” [см. 2], т.е. обычное будет диктоваться силой. В связи с этим полезно вспомнить, что Гесиод осуждает богатство похищенное (‡rpakt€) у других силой (cers° b°Û; Op 320–321), не осуждаемое Гомером. Это, во-первых, свидетельствует о морально-этическом прогрессе в поэмах Гесиода, и, во-вторых, – косвенно подтверждает понимание d°kj в Op 192 в смысле I.

Остальные случаи употребления слова d°kj и его производных связаны у Гесиода, как мы полагаем, с судопроизводством (явно или контекстуально). Богиня D°kj – персонификация “нормы социума” и одна из Ор “Теогонии” – даже меняет свое “рабочее место”, превращаясь наконец в богиню справедливости, а точнее – в богиню беспристрастного судебного разбирательства.

И эта перемена функций неслучайна. Нарастание индивидуалистических тенденций порождало многообразные нарушения социального уклада, норм общины, в т.ч. и по отношению к окружающим (как к отдельным личностям, так и ко всему социуму) нарушителя. Одна группа нарушений (типа несоответствующего отправления естественных потребностей, см. Op 727–732) требовала лишь внушений: “берегись взгляда блаженных бессмертных” (Op 706). Другая же требовала публичных разбирательств с целью восстановления нормы, нарушенной чьим-то ненормативным поведением. Поэтому из “первого значения d°kj… развивается правовое значение слова: смысл судопроизводства… в том, чтобы обеспечить возвращение к “обычному”” [3, c.16]. Отсюда же постепенно развивается понимание d°kj как справедливости (хотя бы и лишь в юридическом смысле): правовая процедура (d°kj) имеет целью восстановление d°kj-нормы, поэтому d°kj-справедливость есть следование нормам (определенные нюансы этого развития мы отметим в дальнейшем). Понятно также, что это понимание может развиваться лишь в том случае, когда возникает реальная, угрожающая жизни социума возможность нарушения норм (ср. Hom Il 16, 387 сл.; 19, 180; 23, 542).

Гомер упоминает о двух способах судопроизводства: третейский суд (Il 18, 497–508) и суд, совершаемый племенным вождем (Il 16, 542; Od 3, 244). Обычно он дает несколько идеализированную картину, но есть у Гомера и “крик из низов” о несправедливом суде (см. Il 16, 387 сл.). Гесиоду известен только “царский суд”; причем его “цари” существенно отличаются от безупречных вождей-базилевсов гомеровского эпоса и охотно ведут суд (или выносят приговор) так (o¾ tÐnde d°kjn q™lousi dik€ssai, Op 39), чтобы выиграла подкупившая их сторона. Здесь оборот d°kjn dik€zein может пониматься и как “выносить приговор”, и как “вести судебную процедуру”.

Ясно, что если d°kj есть решение, суд, приговор, то естественно и саму процедуру, предшествующую вынесению d°kj, а также соответствующий социальный институт назвать тем же словом. Судопроизводство, по Гесиоду, есть прерогатива “почтенного царя”, рядом с которым может восседать n tÞ d°kÛ богиня Геката (см. Th 434; читаем ст. 434 между ст. 429 и 430, как в [2]). Этот оборот (о предлогах с дативом см. [9], с.80–83, 90 сл.) естественнее всего перевести “в суде” или “во время судебного разбирательства”; причем первый вариант лучше, т.к. в ст. 430 такая же конструкция (n + dativ) служит обстоятельством места.

При описании того, каким должен быть судья-базилевс (Th 80–90), говорится, что он (diakr°nei) q™mistav ¸qe°Ûsi d°kÛsin, т.е. выносит приговоры “прямыми судами” (Th 85 сл.). Прилагательное ¸qe²a по отношению к d°kj напоминает о первоначальном значении последнего [см. 6, с. 26], но в историческую эпоху это прилагательное уже всегда имеет значение “беспристрастного” приговора или судопроизводства (см., напр., оборот kr°nein eÇqe²an d°kjn, Aesch Eum 433). Поскольку в нашем случае q™mistev, несомненно, означает решения, приговоры, то ¸qe°Ûsi d°kÛsin следует перевести как “на основе беспристрастного судопроизводства” или “беспристрастной (соответствующей) нормы”.

Вообще, когда у Гесиода в одной формуле встречаются q™mistev и d°kai, перевод последнего словом “судопроизводство” (в смысле процедуры с соответствующими требованиями) не может вызывать возражений. Так, цари-дароядцы skoliÞv dš d°kÛv kr°nwsi q™mistav (Op 221), т.е. выносят приговор “кривыми судами”, извращая процедуру, небеспристрастно.

Противоположная категория – “прямые суды” (¸qe²ai d°kai): обращаясь к Персу, Гесиод предлагает: “давай рассудим (решим) сейчас же наш спор “прямыми судами” (¸qe°Ûsi d°kÛsin, т.е. беспристрастно, по общим нормам), которые суть от Зевса наилучшие” (Op 35 сл.).

В ряде пассажей трудно понять, что обозначает в конкретных случаях оборот ¸qe²ai (skolia±) d°kai – “прямые (кривые) приговоры” или же “судебные процедуры” (это затруднение довольно естественное, если учесть, что следствием судебного разбирательства должен быть судебный приговор). Например, призыв Гесиода к царям – “skoliòn dš dik™wn… l€qesqe” (Op 264) можно перевести и как “откажитесь от “кривых” приговоров”, и как “откажитесь от извращения судебных процедур”. Та же неясность в отношении оборота skoliÞvi d°kÛsin: за ними поспешает Орк (Op 219), и бессмертные следят за теми, кто мучает ими других людей, не боясь гнева богов (Op 250 сл.). Тогда, кстати, ясно (см. Op 252–255), что 30000 бессмертных стражей, наблюдающие за людскими d°kav ka± sc™tlia žrga, поставлены Зевсом смотреть за совершением судопроизводства (d°kai), чтобы не было “кривосудья”.

Но, как бы мы не переводили оборот skolia± d°kai, ясно, что “кривосудье”, по мнению Гесиода, является главным бедствием современного ему социума. Как отмечает F.Solmsen, в “Трудах…” основная предпосылка благоденствия полиса заключена не в соблюдении гостеприимства, и даже не в богопочитании, но в соблюдении беспристрастного судопроизводства [см. 10, p.109]. Действительно, где и чужеземцам и местным жителям гарантируют равный для всех, “прямой” суд и (тем самым!) ни в чем не отступают от справедливого, нормативного (o¾ dš d°kav… didoÂsin ¸qe°av ka± mÑ ti parekba°nousi dika°ou, Op 225 сл.), – там “прямосудных людей” (¸qud°kÛsi ‡ndr€si, Op 230) не постигают никакие беды (см. Op 225–237). Таким образом, по Гесиоду, беспристрастное судопроизводство и есть выражение нормы и справедливости.

Тесная связь слова d°kj и его производных с судами и судопроизводством иногда видна у Гесиода по контексту. Один из призывов к Персу – слушайся справедливости (d°kjv p€koue) и забудь о насилии (b°a; Op 275) – сопровождается таким рассуждением: Зевс установил такой закон (nçmov; Op 276), что разные твари пожирают друг друга без пощады, – среди них нет места для d°kj (Op 278). Людям же Кронид даровал d°kj (Op 279), величайшее благо. Речь идет, разумеется, о d°kj как некоей социальной норме (отметим оппозицию d°kj vs. b°a), но дальнейшие рассуждения Гесиода более конкретно показывают, в чем же состоит дарованная людям d°kj. Тому, кто дает в суде правдивые (fem nom/voc pl от d°kaiov) показания, Зевс дарит богатство. Тот же, кто лжесвидетельствует (›kñn p°orkon ìmçssav, Op 282), совершает неискупимое преступление, ущемляя справедливость (d°kjn bl€yav, Op 283). Это должно отразиться и на потомстве таких людей (см. Op 284 сл.).

Аналогично развивается мысль Гесиода и в Op 213 слл.: дорога к справедливости (v t d°kaia) надежнее, чем Äbriv; но лишь пострадав, поймет это глупец, – ведь Орк неотступно следует за “кривосудьем” (aÇt°ka g€r tr™cei ©Orkov €ma skoliÞvi d°kÛsin, Op 219). Итак, в обоих случаях ущемление d°kj (и впадение в Äbriv, как видно из второго пассажа) связано с извращением судопроизводства и клятвопреступлением. Видимо, это было частым бедствием во времена Гесиода, если поэт счел нужным четко разъяснить функции Орка, карающего за ложную клятву (см. Th 232, ср. Op 282, 804). Полезно отметить также, что для Гесиода “доброклятвенный” человек и человек справедливый (d°kaiov) являются практически синонимами (см. Op 190).

Но не только Орк и “бессмертные стражи” взирают на дела людей. Также и от взора Зевса не укроется o´jn dÑ ka± tÐnde d°kjn pçliv ntèv ™rgei (см. Op 268 сл.). Судя по контексту (см. Op 248–264), Кронид смотрит, “соблюдает ли город юридическую справедливость”. Оборот o´jn ka± tÐnde косвенно указывает на первоначальное значение слова d°kj (направление), поэтому допустим перевод “какой суд в городе – “прямой” или “кривой””.

Кроме того, с судопроизводством в “Трудах…” связывается и сама богиня Дика. Отметим, что значимый мировоззренческий переход от d°kj-понятия – со значением “направление”, “обычай” – к антропоморфной богине, покровительнице беспристрастного судопроизводства, технически совершается на удивление просто. Гесиод берет устоявшееся словосочетание и к абстрактному понятию прилагает “одушевляющие” предикаты.

Как мы помним (см. Op 282 сл.), ложно клянущийся совершает страшное преступление, “ущемляя справедливость” (d°kjn bl€yav). Дика (см. Op 258–262), “когда ее кто-нибудь обидит (ущемит)” (épçtH €n t°v min bl€ptÛ), садится около своего отца Зевса и жалуется на “помышления несправедливых людей” (‡nqrðpwn ‡d°kwn nçon). Их ‡dik°a, как объясняется далее, состоит в том, что они “отклоняют в сторону суды, говоря кривое (т.е. вынося кривые приговоры)” (€llÛ parkl°nwsi d°kav skoliòv n™pontev). Жалуется же богиня для того, чтобы “народ отплатил за безрассудство царей”.

У Гомера упоминаются судьи (см. Il 16, 387 сл.), которые выносят кривые решения (skoliv kr°nwsi q™mistav), чем изгоняют справедливость (k dš d°kjn l€swsi), не страшась взгляда богов (qeòn ípin). В “Трудах…” аналогично охарактеризовано поведение “мужей-дароядцев” (очевидно, царей), которые выносят приговор кривым судом (skoliÞv dš d°kÛv kr°nwsi q™mistav, Op 221), изгоняя Дику (o¾ te min xel€swsi, Op 224).

Отчасти поведение Дики укладывается в линию поведения лично задетого и мстящего за оскорбление божества [см. 10, p.93]. Но гесиодовская богиня оскорбляется, когда происходят нарушение в сфере судопроизводства (см. Op 221, 224, 262). При этом Дика может не только жаловаться Зевсу на людские беззакония, но и сама осуществлять карающие функции (см. Op 223).

Гесиод совершенно убежден, что неправый суд навлекает на государство гнев богов. При этом наказываются не только непосредственно виновные, но весь народ (см. Op 260 сл.); целый город может оказаться в ответе за преступления одного человека (см. Op 240 сл.). Этика коллективной ответственности не должна нас удивлять: соответствия между преступлением и наказанием виновного Гесиод в реальной жизни не видит, царь-дароядец может процветать. Но обогащение одних (силой или “разбойным языком”, см. Op 321 сл.) приводило, разумеется, к обнищанию других (см., напр., Op 299 сл., 399–404, 496 сл.), т.е. к упадку общества в целом.

За нарушение в обществе норм юриспруденции d°kjn tekma°retai ZeÀv (Op 239), т.е. “Зевс определяет возмездие”. Картину неправосудного – и поэтому бедствующего государства (см. Op 242 сл.) – завершает предупреждение: “и вы сами, цари, подумайте о таком возмездии” (katafr€zesqe… tÐnde d°kjn, Op 248 сл.). Мы видим, что d°kj осмысляется непосредственно как приговор, кара, возмездие за нарушение d°kj-справедливости (в юридическом смысле). Это подтверждается и наличием карательных функций у Дики (см. Op 223).

Итоги:

1. Слово d°kj сохраняет у Гесиода все смыслы, которые были приданы ему в поэмах Гомера.

2. Внимание к этому слову и его производным (особенно в “Трудах и днях”) существенно повышается.

3. Такое повышение внимания связано с прикреплением термина, в основном, к суду и судопроизводству. Нарастание индивидуалистических тенденций, нарушение d°kai-норм социума, произвол власть предержащих при разбирательствах взаимных претензий (т.е. юридический произвол) заставляют Гесиода сосредоточить свое внимание именно на этом аспекте термина d°kj.

4. D°kj у Гесиода обозначает не только приговор, но и суд (как процедуру или социальный институт), а также определенные требования к ведению судопроизводства и справедливость (в юридическом смысле).

5. От выполнения этих требований судьями зависит благосостояние всего государства; нарушение d°kj-справедливости влечет божественную d°kj-кару. Таким образом, термин d°kj получает гораздо большее морально-этическое осмысление, нежели у Гомера.

6. D°kj определяет общественную деятельность (в силу представлений о коллективном воздаянии), что ставит ее на порядок выше основной нравственной характеристики человека у Гомера (a¸dðv), сугубо индивидуальной.

7. В “Теогонии” D°kj обожествляется как одна из Ор, что придает ей космический характер, а общественным нормам более высокий статус. Это будет использовано уже Солоном.

8. В “Трудах…” Дика прикрепляется лишь к сфере судопроизводства, что существенно суживает ее поле деятельности. Это необходимо отметить для правильной оценки дальнейшего развития этической проблематики в древнегреческой культуре.

Примечания

* Гесиод цитируется по [1], [2] и [7]; ссылки на др. античных авторов приводятся по [2].

** Ст. 124 (ср. ст. 254 сл.) мы считаем интерполяцией [см. 3, с. 19, прим. 53].

Литература

1. Hйsiode. Thйogonie. Les travaux et les jours. Le bouclier. – P., 1947.

2. Crane G.R. (ed.) The Perseus Project, http://www.perseus.tufts.edu. – September, 1999.

3. Ярхо В.Н. Религиозно-нравственная проблематика в поэмах Гесиода // ВДИ. – 1965. – № 3.

4. Ярхо В.Н. Драматургия Эсхила и некоторые проблемы древнегреческой трагедии. – М., 1978.

5. Камельчук Е.Н. Ценностные предпосылки становления проблемы теодицеи в мировоззрении античности // Гуманитарные науки в Сибири. – 1998. – № 1.

6. Камельчук Е.Н. DIKJ в поэмах Гомера (К вопросу о ценностных предпосылках становления проблемы теодицеи в мировоззрении античности) // Гуманитарные науки в Сибири. – 1999. – № 1.

7. Гесиод. Работы и дни. О происхождении богов (Теогония) // Эллинские поэты. – М., 1963.

8. Античная культура. – М., 1995.

9. Грамматика древнегреческого языка. – СПб., 1994.

10. Solmsen F. Hesiod and Aeschylus. – N.-Y., 1949.