А.К.Черненко

Взаимодействие права и свободы: проблемы интеграции*

Утверждение того, что права и свободы имеют фундаментальное значение для человеческого бытия и повседневной жизни личности, не требует доказательства. В то же время проблема интеграции права и свободы остается сложным и трудным вопросом. Весьма широко распространено мнение о несовместимости права и свободы, в силу их противоположности. Оно обусловлено, с одной стороны, концепцией, согласно которой правовое законодательство по своей сути есть система норм, ограничивающих свободу, придавая ей жесткие рамки. С другой стороны, существующий плюрализм концепций о “первопричине” права создает ситуацию, в которой соотношение права и свободы, особенно определяющая роль последней, затушевывается многообразием иных факторов, составляющих основную детерминанту происхождения права. Среди этих концепций особенно распространены следующие: концепция естественного права, согласно которой содержание права определяется природой общества разумных индивидов, естественным состоянием человека; концепция юридического позитивизма, согласно которой право представляет собой совокупность правил поведения (норм), принятых государством и обеспечиваемых силой его принуждения; концепция, согласно которой право – это совокупность правил поведения, выражающих санкционированную государством волю господствующего класса; религиозный подход, согласно которому основным источником происхождения права и определения его сущности является божественное начало; право есть творение Бога; психологическая школа, полагающая, что в качестве начала и определяющей детерминации права выступает общественная психология, переживание человеком своего долга перед другим. В результате проблема свободы, как центральная в определении сущности права, не находит должного внимания у исследователей.

Следует заметить, что в нашей литературе, чаще всего в энциклопедических словарях, при определении права обычно отсутствует понятие свободы, т.е. понятие, которое, по нашему мнению, особенно важно учитывать для уяснения сущности права и правовой науки. Более подробный ответ на этот вопрос будет дан в ходе нашего изложения проблем интеграции права и свободы. Здесь мы остановимся лишь на исходных и принципиально важных моментах такого подхода. Мы в своем изложении, не отвергая других направлений и подходов, в качестве базовой используем концепцию, которая рассматривает свободу как базовую категорию в определении понятия права. Почему именно ей отдается предпочтение? Прежде всего выбор данной концепции обусловлен ведущей ролью свободы в определении специфической природы человека. “Первые выделившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же не свободны, как и сами животные; но каждый шаг вперед по пути культуры был шагом к свободе”1. Среди многих других существенных характеристик природы человека свобода занимает ключевое место. Свобода как способность и возможность человека действовать в соответствии со своими потребностями, интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости. “Свобода воли означает, следовательно, ни что иное как способность принимать решение со знанием дела”². Именно свобода как индивидуума, так и общества в целом есть критерий прогресса, господства человека на силами природы, самовыражения человека и цивилизации. Свобода – это свобода воли, свобода мысли и действий человека. Все это говорит о том, что она имеет фундаментальное значение в определении человека как мыслящего и самостоятельно действующего субъекта, обладающего возможностью выбора в соответствии со своей волей, целями и интересами. В силу этого определение права через свободу и посредством ее, по нашему мнению, есть оптимальный путь познания права, его современной цивилизованной формы. Раскрытие природы права посредством категории “свобода” не умаляется ролью государства в происхождении права. Хотя, объективности ради, нужно заметить, что вопрос о происхождении права и сегодня является дискуссионным. Мы придерживаемся концепции, согласно которой процесс возникновения права и государства протекал параллельно, при взаимном влиянии друг на друга. При этом не следует игнорировать и стадию формирования “права в себе”, т.е. исторический этап, когда существовало “право” обычая, представления о правильном, справедливом праве как “правде”.

В последнее время в отечественной теории и философии права проявляется интерес к проблеме соотношения права и свободы3. Однако эти исследования показывают, что понять механизм их взаимопроникновения и интеграции непросто. Наиболее эффективный путь познания этой интеграции есть путь раскрытия логических ступеней интеграции, каждая из которых является этапом в решении поставленной задачи.

Формальная правовая свобода

Формальное взаимодействие права и свободы представляет первую и наиболее простую ступень познания интеграции. В рамках этого анализа рассмотрим основные моменты, раскрывающие право как меру свободы. Первый из них – это определение права как объективной формы свободы, т.е. независимой от внутренней, субъективной природы отдельного человека. Весьма четко и ясно это исходное свойство права вслед за Гегелем фиксирует Б.Чичерин. Отвечая на вопрос, что такое право, он пишет, что существует два представления: субъективное и объективное право. “Субъективное право определяется как нравственная возможность... Объективное право есть сам закон, определяющий эту свободу. Соединение обоих смыслов дает нам общее определение: право есть свобода, определяемая законом. И в том, и в другом смысле речь идет только о внешней свободе, проявляющейся в действиях, а не о внутренней свободе воли”4.

Второй момент внутренне связан с первым, его познание позволяет нам пойти дальше в определении свойств права. Право как объективная форма свободы несет в себе качественную характеристику – равенство**. Дело в том, что внешняя свобода, прежде чем закрепить себя в виде права, должна пройти этап своего самоограничения. Это означает, что отдельный индивид должен признать за другими такую же свободу действия. Только после этого он приобретает реальную возможность требовать самоограничения у другого. В результате данного акта раскрывается более конкретная характеристика права как свободы, обусловленной равенством, т.е. равным самоограничением. Это положение философии права выражает принцип правового равенства. Сущностной природой правового равенства является признание всеобщей и единой меры регулирования. Поэтому право можно характеризовать как равную меру свободы. Само равенство состоит в том, что поведение субъектов правовых отношений регулируется единой, равной мерой.

Право как мера свободы может выражать и другое качество – степень выраженной в нем свободы. В этом смысле мера свободы выступает в качестве критерия истинности права и закона. При этом важно заметить, что определение права как меры свободы имеет еще принципиально иной аспект соотношения и взаимодействия права и свободы. В чем же он выражается? В том, что не только свобода служит критерием развития правовых отношений, но и право выполняет роль меры свободы. Ибо, если нет права, то и нет реальной возможности защитить свободу, придать ей форму, благодаря которой она может превратиться из возможности в реальную действительность. В этом состоит третий момент раскрытия свойств права. Он позволяет нам выявить свойство права как гаранта реализации свободы: свобода не может быть реальной, если она не имеет правовой формы.

Вместе с тем, право и его соотношение со свободой и равенством на данной ступени познания носит формальный характер. Оно выступает в виде свободы, обусловленной равенством, т.е. равенством, которое не опосредовано конкретным содержанием, о чем речь пойдет дальше. Правда, на этой ступени познания право не противопоставляет себя фактическим различиям, но оно формализует эти различия по единому основанию, и единому для всех формально-определенному порядку признания, реализации и защиты прав и соответствующих им юридических обязанностей. На данной ступени познания соотношения права и свободы остаются невостребованными свойства естественного права, отсутствуют возможности нравственной оценки правовых явлений и процессов. Здесь достаточно характеристик позитивного права. Ибо для юридического позитивизма неприемлемы концепция естественного права, объяснение генезиса правовых явлений с помощью социально-правовых факторов. В этом правопонимании лишь периферийное место отводится вопросам о справедливости. Методология права базируется главным образом на методах нормативизма, исследовании догмы права (структуры правовой нормы, классификации норм и нормативных актов видов интегпретации и т.д.), отвергая, в частности, метод причинности. При всем этом данная ступень познания имеет важное значение, так как она вскрывает, что “всякое право есть применение одинакового масштаба к различным людям...” 5.

Итак, рассматриваемая ступень соотношения права и свободы решает проблему интеграции только на основе формальных связей и отношений между ними***. Право получает свое определение как равная мера абстрактной свободы. Данное определение, как мы увидим дальше, имеет свое развитие и конкретизацию. Особая роль в этом принадлежит естественному праву.

Естественно-правовая природа свободы.
Содержательное определение правовой свободы

Когда мы попытаемся определить, какой из основных вопросов философско-правового знания уходит в глубину исторического прошлого, то не ошибемся, если скажем, что в качестве такового выступает вопрос о соотношении естественного и позитивного права. Уже в античный период греки отличали “право по закону” от “права, справедливого от природы”. В латинском языке есть выражение “естественное право” (jus natural) и “естественный закон” (lex natural). Естественно-правовые взгляды отражали стремления выявить справедливые начала в праве, обусловленные самой природой человека. Демокрит считал, что “Закон стремится помочь жизни людей. Но он может этого достигнуть только тогда, когда сами граждане желают жить счастливо: для повинующихся закону закон – только свидетельство их собственной добродетели”⁶. В различных философских концепциях естественное право имеет разное основание: естественное право как божественный мировой порядок (“космологическое естественное право”); право как выражение человеческой сущности” (“антропологическое естественное право”); право как разум (“рациональное естественное право”) и т.д.

Мы рассматриваем естественное право как право, которое человеку объективно присуще от рождения (право на жизнь, достоинство, неприкосновенность личности, жилища), поэтому является неотчуждаемым, независимым от воли государства. Следует сразу сказать, что ценность естественно-правового учения состоит в опоре на категорию свободы, нравственные принципы, справедливость.

В ходе исторического развития философские концепции естественного права претендовали не только на теоретическую ценность, но и на преобразование общественного устройства. Убедительными свидетельствами этому является эпоха Просвещения, начало ХХ в. в России, когда идеи естественного права приобрели первостепенное значение в философско-правовых концепциях. Естественно-правовое мышление оказало значительное влияние на практику государственно-правовой жизни. Под влиянием его идей формировались воззрения американской и французской революций. Не будет преувеличением сказать, что и современное демократическое государственное устройство имеет внутреннюю связь с естественно-правовой концепцией понимания прав и свобод человека. Влияние естественного правопонимания сказалось на законотворческом процессе. Естественно-правовые системы Нового времени представляли собой концептуальную основу ряда сводов законов европейских государств. Однако в середине XIX в. успешное воздействие естественного права на социально-политические процессы прерывается, получает название юридический позитивизм****. Новая волна популярности и социально-политической значимости естественно-правового мышления связана с противодействием агрессивной политике фашизма. Идеи естественного права стали интеллектуальным правовым и политическим противовесом “Третьему рейху”. После второй мировой войны концепция естественного права используется в “Декларации прав человека” (1948 г.). Ее идеи получили свое развитие, кроме того, в марксизме и неомарксизме, антропологической школе философии. Ими “питается” аналитическая философия права. Все это свидетельствует о том, что естественное право имеет фундаментальное значение в истории философии права и представляет собой один из важнейших ее разделов.

Приведенный здесь краткий экскурс в историю вопроса важен, ибо он показывает драматизм борьбы двух начал в праве: естественно-правового и юридического позитивизма. Следует подчеркнуть, что и в наше время данная проблема остается дискуссионной. Существует мнение, что проблема природы права и его взаимосвязь со свободой разрешается непосредственно на уровне абстрактного, формального соотношения права и свободы. В силу этого понятие естественное право остается излишним. С другой стороны, предлагается точка зрения, согласно которой основу правовой природы свободы составляет экономическое (и юридически закрепленное) отношение собственности. При этом собственность на средства производства занимает ведущее место. “Индивид как субъект права собственности (и прежде всего на средства производства), – пишет В.С.Нерсесянц, – исходная база и непременное предварительное условие...”, далее “... собственность является не просто одной из форм и направлений выражения свободы прав человека, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права”⁷.

На наш взгляд, собственность, ее юридическая форма, конечно же, входит в систему компонентов, определяющих правовую свободу, однако при этом она не заменяет собой систему естественных, фундаментальных прав человека. Именно естественное право позволяет снять формальность и абстрактность правовой свободы, первой ступени познания соотношения права и свободы. Обнаруживается, что свобода, как мера права, как правовая свобода имеет свою основу. Основой ее бытия являются естественные и неотчуждаемые права человека, его жизненно важные потребности и интересы. Естественное право выступает здесь как “материальная” основа права, свобода же – как способ осуществления права. Тем самым снимается абстрактность и неопределенность формальной правовой свободы, ибо она в лице естественного права приобретает определенное содержание. Правовая свобода в этом случае уже не есть абстрактная правоспособность, основанная на формальном равенстве и абстрактной воле. Сущностью и целью свободы является реализация естественных прав человека. Люди свободны в той мере, в которой они могут осуществлять свои естественные права. С другой стороны, естественное право в лице свободы получает способ своего существования. Естественное право, изолированное от способа своего существования – правовой свободы, есть право лишь в возможности, ибо вне свободы человек не способен реализовать свои естественные права.

Изложенное нами позволяет сделать вывод: содержательное определение правовой свободы имеет двойную природу в силу того, что оно обладает своим естественным содержанием и способом своего осуществления – свободой.

В условиях современной России естественно-правовая природа свободы приобретает особое значение. Социологические исследования показывают, что для населения страны приоритетными целями являются не обеспечение личной свободы, формальная правоспособность (эту цель в качестве приоритетной считает всего 5,1%), а цели, содержание которых определяется естественно-правовыми ценностями. Среди них: повышение уровня жизни – 56,5%, наведение порядка во всех уровнях жизни – 39,2%. Причем эти цели являются значимыми как для старшего поколения, так и для молодежи. При этом, как считают участники социологического опроса, идет эскалация ухудшения естественно-правовой составляющей жизни человека. После известных августовских событий 1998 г. заметно ухудшились такие естественные права, как право на отдых – 76,7%; возможность отдыхать ухудшилась – 84,5%. Две трети населения считают, что у них ухудшилась возможность перспективы8. Словом, приоритетные ценности современного россиянина составляют не индивидуальные свободы, либеральная форма права, а его естественно-правовой уровень жизни, состояние, следовательно, не формальная правоспособность, а реальная правореализация естественных прав и свобод.

Итак, естественно-правовая составляющая права позволяет снять абстрактность правовой свободы первой ступени соотношения права и свободы. Вместе с тем рассматриваемая ступень в полной мере еще не решает задачу раскрытия интеграции права и свободы. На этой ступени мы абстрагировались от позитивного права с его системой общеобязательного и принудительного характера реализации норм. Понятно, что отсутствие такого механизма не позволяет превратить естественно-правовую природу правовой свободы в реальность, “наличное бытие”. Поэтому следующей ступенью решения проблемы интеграции права и свободы является раскрытие синтеза естественного и позитивного права.

Правовая свобода как “наличное бытие”, реально сущее

Чтобы правовая свобода из возможности превратилась в реальность, необходим ее синтез с позитивным правом, т.е. системой норм права, текущим законодательством. Иначе говоря, следует осуществить интеграцию позитивного права и естественного права.

Однако прежде чем приступить к рассмотрению соотношения этих типов правопонимания, следует отметить, что проблема единства и взаимосвязи естественного и позитивного права, как показывают история и современность, решается сложно и далеко не однозначно. Социальная и политическая специфика рассматриваемых типов права, их качественное различие создают возможность для различных воззрений, в том числе и для признания в качестве права вообще одного из типов правопонимания. Чаще всего это относится к позитивному праву. Так, после расцвета естественно-правового мышления в 40–50-е годы во многих странах произошел поворот к позитивному подходу к природе права. Естественно-правовое мышление попало в зону мощной критики. Интересна и показательна сама аргументация критики. Возражения против естественного права велись по линии его несоответствия специфике позитивного права. Первый аргумент сводился к тому, что концепция естественного права страдает нечеткостью, поскольку ее элементы – понятия “природа” и “естественное” – расплывчаты. Второй аргумент критики состоял в том, что естественное право не содержит в себе всех трех основных свойств, необходимых для позитивного права: принудительного характера, границ действия, установленных государством, обеспечения государственного контроля. Эту критику естественно-правового подхода нельзя признать состоятельной, так как была допущена подмена понятий: критикующий ошибочно трактует понятийные свойства позитивного права как понятийные свойства естественного права. Наглядное доказательство тому – тезис: естественное право не может быть признано легитимным в силу того, что оно не имеет достаточно четких необходимых признаков и свойств, присущих естественному праву. Однако согласно самой природе естественного права эти признаки и свойства не могут быть ему присущи. Иначе говоря, признаки и свойства позитивного права выдавались за абсолютные признаки права как такового. В этой критике прослеживается сознательное или бессознательное желание не видеть различия между рассматриваемыми типами права и одновременно стремление представить позитивистский подход как единственно верный. Следует отметить, что дискуссия о соотношении естественного и позитивного права весьма актуальна в наше время, в том числе для отечественной юридической науки9.

Различные подходы к пониманию взаимодействия естественного и позитивного права не замыкаются в сфере научных дискуссий, они находят свое отражение в Конституциях современных государств. В Конституциях США, Франции, Италии воплощена надпозитивная (естественно-правовая) концепция, в Конституциях Австрии, Германии – позитивистская. Вместе с тем, в современном мире все больше утверждается мысль о том, что необходима взаимосвязь естественно-правового и позитивистского подходов. Государство не может не признать естественные права. Несмотря на то, что естественные права принадлежат человеку от рождения, “защиту” им придает юридическая форма, форма закона. Признается и то, что позитивистский подход должен опираться на категории свободы, справедливости, фундаментальные права человека.

В то же время сложным и малоизученным остается вопрос о диалектической природе интеграции содержательной и позитивной формы правовой свободы (естественного и позитивного права). Поэтому мы кратко остановимся на данной проблеме. Исследование этой проблемы требует рассмотрения ряда аспектов. Прежде всего это установление внутренней и необходимой связи между естественным и позитивным правом. Исходным моментом такого анализа является осознание того, что при всем своем качественном различии оба понятия “естественное право” и “позитивное право” находятся в едином правовом пространстве, которое характеризуется единой сущностью. Это, во-первых. Во-вторых, диалектический подход к раскрытию взаимосвязи и взаимопроникновения составляющих единое правовое пространство показывает, что в реальной общественной жизни естественной и позитивное право представляют не просто противоположности, независимые друг от друга элементы правового пространства, а имманентное противоречие, то есть противоречие в одном и том же отношении – отношении сущности правовой свободы. Что же это такое? В этом противоречии правовая свобода содержит специфическое для нее нормативное ограничение свободы, противоречащее ее всеобщей тенденции преодолевать всякий предел ограничения. В данном случае и естественное право, как система фундаментальных ценностей человека, стремится к наиболее полной реализации своих возможностей и ресурсов. В то же время оно ограничивает это развитие, преследуя цель самозащиты, реальное осуществление той части свободы, которая гарантируется принудительной силой государства, его законодательной базой. Следует обратить особое внимание на конкретно-исторический процесс диалектической природы взаимосвязи естественного и позитивного права. Проблема реального осуществления естественных прав и правовой свободы всегда была предметом острых классовых битв. Закономерным результатом этих битв является прогресс прав и свобод человека. Средневековый крепостной свободнее античного раба, наемный рабочий буржуазного общества свободнее средневекового крестьянина, он имеет больше прав и свобод. Исторический прогресс в сфере свободы и права показывает, что каждое поколение отвечает за вызов истории, связанный с защитой своих реальных прав и свобод.

В-третьих, как показал проведенный анализ, правовая свобода имеет два источника – формальный (позитивное право, нормы права) и содержательный (естественное право). Правовое регулирование заключается в трансформировании, то есть в возведении естественного права в закон. Процесс “трансформирования” – превращение естественного права в юридическую науку и, наоборот, наполнение юридической формы закона естественно правовыми ценностями – раскрывается с помощью метода детерминизма. Важно отметить, что в данном случае используется не “каузальность, обычно нами понимаемая”, то есть жесткая причинно-следственная связь, а причинность как взаимодействие. Такой подход позволяет вскрыть каждую из сторон (естественное право и позитивное право) как единство внутренне связанных и взаимообусловленных сторон. Каждая из них содержит в себе свою противоположность: естественное право содержит в качестве формы своего осуществления позитивное право, а последнее содержит в себе совокупность объективных свойств и социальных потребностей как свою базовую составляющую. Однако это понимание не исключает асимметричность взаимодействующих сторон, т.е. относительную первоначальность естественно-правовых начал. Естественное право в силу своей природы первично и определяюще по отношению к позитивному праву. Оно выполняет функцию “руководящего начала”, ибо с его помощью производится оценка юридических норм, определяются их ценности и соответствие праву как мере свободы, социальному назначению законодательства. Существенно заметить, что критериями оценки выступает не внешний и случайный фактор, а глубинная естественная основа, социально-правовые притязания.

Таким образом, обнаруживается, что естественное и позитивное право представляют собой не внешнее по отношению к другому явление, а как “свое иное”, т.е. необходимые и существенные условия своего существования и развития. По своей сущности правовая свобода как реально сущее есть единство противоположностей: естественно-правовых и позитивно-правовых начал.

Принципиальное значение понимание правовой свободы как диалектического единства естественно-правовых и позитивистских ценностей имеет для философии права, общей теории права, диагностики современной правовой ситуации. Прежде всего это значение проявляется в раскрытии соотношения между законом и правом, понимании правового закона. Первым и основным свойством такого закона является то, что его содержание обусловлено естественным правом, “правовой природой вещей”. Сам же закон, с точки зрения его юридической формы, трактуется как нечто вторичное. Другими словами, правовые свойства закона, его значение и место в социальной жизни определяют то, насколько он адекватен самой жизни, ее социальным, природным, общественно-историческим, экономическим, национальным, психологическим и т.д. факторам и процессам. Словом, юридический закон выступает в роли правового, “подлинного закона” тогда, “когда в его лице бессознательный естественный закон свободы становится сознательным государственным законом”¹⁰. Отсюда понятно, что для того чтобы акт государственной воли превратился в правовой акт, законодатель должен видеть право в действительности, ее естественно-правовой сфере. Это означает необходимость всестороннего учета основного источника права – личности, ее потребностей и интересов. В силу этого действительный закон есть закон, опосредованный естественным законом свободы.

Разграничение правового и противоправного закона имеет существенное значение в определении социальной роли и значения наказания. С точки зрения закона, который имеет только форму закона и лишь внешне связан с самой жизнью, наказание есть ограничение свободы человека, оно чуждо его естественной природе. Принципиально иную характеристику имеет наказание как следствие нарушения правового закона. С точки зрения правового закона наказание есть не что иное, как признание за человеком его собственной свободы. В обычной, т.е. позитивистской трактовке это утверждение – парадокс. Однако в рамках действия правового закона оно естественно и логично. Все дело в том, что правовой закон исходит из признания того, что свобода внутренне присуща человека, а не дарована ему государством и законодателем. Более того, основным источником закона выступает свободная личность, гражданское общество. Поэтому по своей сущностной природе закон есть форма защиты и существование свободы человека, нормального свободного общества и его институтов. Нарушение такого закона и есть ограничение человеком (правонарушителем) своей собственной свободы. Наказание суть восстановление нормального действия свободы, в том числе и свободы отдельного индивида как носителя и источника своего права на свободу.

Далее, рассмотренная нами правовая свобода позволяет провести диагностику причин, условий и факторов, породивших такие антисоциальные и антидемократические явления в России, как организованную преступность и тотальную коррупцию. Каковы же эти причины и факторы? Одним из основных факторов, на наш взгляд, является сведение правовой свободы к ее первой и формальной ступени, которая, как мы показали выше, ограничивается фиксированием формального равенства прав и свобод, абстрактной правоспособностью человека. В самом деле, согласно Конституции РФ, все граждане имеют равную правоспособность. Однако на деле мы видим колоссальное расслоение общества на небольшую группу богатых, “новых русских” и бедных, последние составляют более половины населения. Эта ситуация показывает, насколько несправедлива конструкция общества. Абсолютизация формальной ступени правовой свободы стала питательной правовой средой для развития организованной преступности и коррумпированных чиновников. Преступный мир воспользовался декларативностью законодательства о реальном праве человека на труд, собственность, свободу слова и т.д. Положения ст.18 Конституции РФ о том, что “Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием” – так и остались пустой формальностью и декларацией. До сих пор не вступили в силу и не действуют законы о борьбе с организованной преступностью и коррупцией, с легализацией преступных доходов. Президент РФ трижды не подписывал Федеральный закон “О борьбе с коррупцией”. Все это создало благоприятные условия для преступного и коррумпированного мира. Комиссии Государственной Думы столкнулись с широкомасштабной коррумпированной деятельностью чиновников. Наиболее опасным видом коррупции является элитно-властная коррупция со стороны представителей высших органов власти, всех ее трех ветвей. При этом одним из главных детерминирующих факторов преступности и коррупции является уголовная, гражданская, административная, налоговая и бюджетная безнаказанность11.

Мы видим, что правовая ситуация сегодняшней России не отвечает требованиям естественно-правовых ценностей и не обеспечена системой законодательства, т.е. требованиями позитивного права, что приводит к социальной напряженности и неустойчивости в обществе. Поэтому верно отмечает Е.А.Лукашева, что обеспечение естественных, прирожденных, фундаментальных прав человека внутригосударственными и международными механизмами – важнейшее условие достижения стабильности и устойчивости современного мира¹². В целях преодоления этих негативных явлений в осуществлении реальных прав и свобод человека, формировании устойчивости общества следует разработать и осуществить систему методов и процедур, которая позволит придать процессам формирования правового пространства эффективность и рациональность. В разрешении этой задачи принципиально важное значение имеет теория правовой технологии, осуществление ее принципов¹³.

Таким образом, познание наукой объективно существующей системы ценностей правовой свободы должно служить тем компасом и методом, с которым необходимо сверять свои действия -законодателю и правореализующим органам при принятии ими решений. Соблюдение этого условия создает гарантию эффективного действия закона. Учет таких требований особо значим как для правотворчества, так и для правоприменения.

Примечания

* Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 98–03–04404).

** В данном случае речь идет о формальном равенстве как правовом принципе, получившем развитие в эпоху становления буржуазного общества.

*** Формальная взаимосвязь права и свободы имеет и социально-экономический аспект. Так, к примеру, существует мнение о том, что за формальным равенством прав и свобод в современном мире скрывается “глобальная гегемония корпоративного капитала” (Бузгалин А. Это сладкое слово – свобода // Свободная мысль. – 1999. – № 9. – С.95.).

**** В дальнейшем термин “юридический позитивизм” мы будем употреблять как “позитивизм”.

¹ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т.20. – С.116.

² Там же.

³ См.: Общая теория прав человека. – М., 1996 (Отв. редактор Е.А.Лукашева); Нерсесянц В.С. Философия права. – М., 1997; Черненко А.К. Философия права. – Новосибирск, 1997; Теоретические проблемы формирования правовой системы России. – Новосибирск, 1999. (Отв.редактор А.К.Черненко).

⁴ Чичерин Б. Философия права. – М., 1900. – С.84.

⁵ Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т.33. – С.93.

⁶ Цит. по: Лурье С.Я. Демокрит. – Л., 1970. – С.361.

⁷ Нерсесянц В.С. Философия права. – М., 1997. – С.27–28.

⁸ См.: Петухов В.В., Бызов Л.Г. Год после кризиса // Свободная мысль. – 1999. – № 2. – С.16–21.

⁹ См.: Петрова Л.В. О естественном и позитивном праве: Критические заметки по поводу учебника С.С.Алексеева // Государство и право. – 1995. – № 2. – С.52.

¹⁰ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 1. – С.122.

¹¹ См.: Углубление социального контроля преступности – одна из предпосылок решения социально-экономических проблем. Материалы “Круглого стола” // Государство и право. – 1999. – № 9. – С.66–67.

¹² “Круглый стол”: Права человека и стратегия устойчивого развития // Государство и право. – 1998. – № 11. – С.104.

¹³ См.: Черненко А.К. Концептуальные основы правовой технологии // Гуманитарные науки в Сибири. – 1997. – № 1. – С.66–71.