ТРИ СТАДИИ РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА
  (эскиз этико-философских оснований теории личности)

Хорошо известно, что западная модель личности абсолютизирует момент ее свободы, а восточная – момент ее подчиненности обществу (как было и в нашей философии недавнего времени). И одну из причин абсолютизации личности “западного типа” блестяще вскрыл Ю.Д.Давыдов¹. Статья начинается с анализа смысла трагедии Пушкина “Моцарт и Сальери”. Пушкин... “задал парадигму” решения вопроса о том, есть ли “высшая правда” (на земле) или ее нет, существует ли смысл жизни, несводимый к своеволию отдельного человека, или не существует” (с. 194). По мнению Давыдова, “Пушкин не только проникновенно восчувствовал губительную возможность “смыслоутраты”, таящейся уже в романтическом культе гениальности... сатанинской гордыней, толкающей индивида ... по пути самообожествления” (с. 197).

Прослеживая логику экзистенциального героя, автор открывает наличие двух “правд”: “с одной стороны, есть я со своей правдой (разумеется, высшей), а с другой – “обыкновенные” люди с их кое-какими правдишками, не выдерживающими, на мой взгляд, “строго логического” анализа” (с. 199). Эта логика наличествует, говорит Давыдов, и у Сальери, и у Раскольникова, и у многих героев Сартра, и у “Постороннего” Камю. Если в результате моего опыта я убеждаюсь, что “право имею”, то и вершу суд аки Бог, ибо я “не тварь дрожащая”.

Итак, кто же перед нами  –  романтические злодеи, которые рождены болезненным воображением Лермонтова, Пушкина, Достоевского, Камю, или в этих фантомах содержится нечто закономерное? Философы относились к этим “фантомам” скептически. И однако, если отнестись к этому серьезно? Так, как, например, Кант.

В работе “Религия в пределах только разума”² сказано, что человеческую природу определяют следующие задатки:

“1. Задатки животности человека как живого существа.

2. Задатки человечности его как существа живого и вместе с тем разумного.

Сказано и сказано, что в этом необычного? Но если мы на это взглянем несколько иначе, как именно на стадии развития человека и личности? В таком случае – если Кант выявил нечто всеобщее в человеке – мы имеем здесь закон развития человека от животного к личности: животное ® человек ® личность. Кант, правда, нигде не говорит о сроках, когда же происходит переход с одной стадии на другую и происходит ли вообще. Может быть, сии “задатки” так и не развиваются в некие этапные формирования и  можно считать, что нормальная личность благополучно изживает  в себе “задатки животности”, например, так что говорить о них в “приличном обществе” и не следует. Но ведь только что цитировался Ю.Н.Давыдов, который эти “задатки” во множестве обнаружил во французских экзистенциалистах, причем в полном развитии. А стремление убить старуху-процентщицу – не в романе, а наяву – это какое проявление характера – человеческое или личностное? А может быть и сверхличное, т. е. суперменское? Вот и Кант продолжает ту же линию: “Задатки животности в человеке можно подвести под общую рубрику физического и чисто механического себялюбия, т. е. такого, для которого не требуется разум. Они троякого вида: во-первых, стремление к самосохранению; во-вторых, к продолжению рода своего через влечение к другому полу и к сохранению того, что производится при сочетании с ним; в-третьих, к сообщности с другими людьми, т. е. влечение к общительности. –  Им могут быть привиты всевозможные пороки”, которые “можно назвать пороками естественной грубости, и при наибольшем отступлении от целей природы они становятся скотскими пороками: обжорства, похоти и дикого беззакония” (с. 96-97).

Скептики от философии вполне могут сослаться на то, что Кант – это еще не вся философия. Вместе с тем можно обратиться и к творчеству Гегеля, у которого о развитии человека сказано то же самое, хотя и иными словами. Человек у него именуется  духом,  и вот что читаем мы,  например,  в гегелевской  “Философии истории”:  “... всемирная истории представляет собой ход развития принципа, содержание которого есть сознание свободы. Более точное определение общего характера ступеней этого развития дается в логике, но их конкретный характер должен быть выяснен в философии духа. Здесь следует только упомянуть, что первою ступенью является ... погружение духа в естественность; вторая ступень – это выход из этого состояния и сознание своей свободы. Но этот первый отрыв (от естественности) не полон и частичен, так как он исходит от непосредственной естественности, следовательно относится к ней и еще не отрешился от нее как момента. Третьей ступенью является возвышение от этой еще частной свободы до ее чистой всеобщности, до самосознания и сознания собственного достоинства самой сущности духовности”³.

Таким образом, Гегеля можно понять и так, что человек как дух вначале является как естественное существо, как животное, в котором едва теплится духовное. Затем человек развивается до сознания своей независимости от окружающих, а потом поднимается и до сознания полной своей самостоятельности, до духовности. Это этапы становления и человека и человечества, и их тоже можно сформулировать почти по Канту: животное ® человек-животное ® одухотворенная личность.

В доказательство того, что такое деление жизни на периоды у Гегеля не случайно, обратимся к “Науке логики”⁴. Здесь вновь сказано столь же определенно: “Духовная жизнь в своей непосредственности выступает сначала как невинность и наивное доверие, но сущность духа состоит в том, что это непосредственное состояние снимается, ибо духовная жизнь отличается от природной и, более определенно, от животной жизни тем, что она не остается в своем в-себе-бытии, а есть для себя. Но ступень раздвоения тоже должна быть снята, и дух должен посредством себя возвратиться к единству. Это единство есть теперь духовное единство, и принцип этого возврата содержится в самом мышлении” (с. 129).

Та же линия исследования человека продолжена и в “Философии духа”⁵, где душа “ходит по мукам”, проходя три их ступени:

“На первой ступени мы видим душу объятой сплошными грезами и предчувствием своей конкретной природной жизни ... душа находится здесь еще в непосредственном, неразличенном единстве со своей объективностью.

Можно сослаться на понимание развития человека нашим гением В.Г.Белинским, который в статье “Русские журналы” (1839 г.) коснулся, в частности, судьбы гетевского Фауста: “... как человек глубокий и всеобъемлющий, он необходимо должен был выйти из естественной гармонии духа и поссориться с действительностью; но для того, чтобы, принявши в себя все элементы жизни, перешедши через все ее противоречия и отрицания, через долгое и кровавое испытание, путем разумного опыта и разумного знания, примирить их в своем разумном созерцании и – через то – снова приобрести утраченную гармонию души, но уже не естественную, а сознательную, и снова обрести себя в живом и конкретном единстве с действительностью...”⁶.

В.С.Соловьев в работе “Чтения о Богочеловечестве”⁷ говорит следующее: “... самоутверждение воли, как бы оно ни проявлялось, есть источник зла и страдания” (с. 16), ибо “человеческое я  безусловно  в  возможности  и  ничтожно  в  действительности.  В этом  противоречии  зло и страдание, в этом – несвобода, внутреннее рабство человека. Освобождение от этого рабства может состоять только в достижении того безусловного содержания, той полноты бытия, которая утверждается бесконечным стремлением человеческого я” (с. 26), т. е. бесконечным самосовершенствованием.

Истина развития человечества для Соловьева заключается в том, что оно должно понять свое предназначение – стать единым народом. Три стадии этого развития соответствуют здесь “элементам” исторического процесса. “Первоначально, – констатирует Соловьев, – мы имеем три основные элемента: это, во 1-х, природа (природный человек. – Ю.Б.), т. е. данная, наличная действительность, материал жизни и сознания; во 2-х, божественное начало (в человеке. – Ю.Б.) как искомая цель и содержание, постепенно открывающееся, и, в 3-х, личность человеческая как субъект жизни и сознания, как то, что от данного переходит к искомому и, воспринимая божественное начало, воссоединяет с ним и природу, превращая ее из случайного в должное” (с. 40). Чем дальше уходит человек по “природному” пути, тем больше он делает зла: “Кто беспристрастно смотрел на природу человеческую, не усумнится, что если бы всех людей сделать сытыми и удовлетворить всем их низшим страстям, то они, оставаясь на природной почве, на почве естественного эгоизма, наверно истребили бы  друг друга в соперничестве за умственное и нравственное преобладание” (с. 43).

О трех стадиях развития личности писал и Л.Н.Толстой⁸. Маркс говорил о трех формах существования личности в истории⁹, что можно переформулировать как стадии развития исторического человека: стадии личной зависимости – личной независимости – универсального развития, свободной индивидуальности. Вместе с тем известно, что Маркс понимал Историю как смену трех периодов: первобытный коммунизм – классовое общество – бесклассовое общество реального коммунизма и гуманизма.

Еще  одним пороком советского образа мышления был  “крутой” атеизм,  который не позволял прислушиваться,  в частности, к поучениям великих буддистов, которые настаивали,  что человек обязан пройти в своем развитии те же три стадии и стать, по малой мере,  “просветленной личностью”.  Этот же атеизм мешал принимать всерьез, например, те выводы, к которым пришел наш  Э.В.Ильенков, заявивший, что материя мыслит всегда, обладая мышлением актуально¹⁰. Но если продолжить эту мысль, то можно считать, что за бесконечное время существования мира в нем неизбежно должен возникнуть Мировой Разум, опосредованно направляющий развитие жизни на бесчисленных землях и подсказывающий им, что существует Программа развития рода – “через страдания к радости”, через личные усилия каждого к преобразованию себя в Высокую Индивидуальность: индивид, начавшись как зверь, обезьяна, обязан прожить время своеволия, а потом осознать гибельность этого демонического существования.