Е.Н.Камельчук

Δίκη В ПОЭМАХ ГОМЕРА

К вопросу о ценностных предпосылках становления
проблемы теодицеи в античном мировоззрении

Ныне считаяется бесспорным то, что мировоззрение античной Греции от гомеровских времен (IX-VIII вв. до н.э.) до времени жизни великих лириков и трагиков (VI-V вв. до н.э.) претерпело колоссальные изменения. Мы посвятили небольшую статью [см. 1] этой трансформации ценностной иерархии в античности, где показали данную смену настроения на мировоззренческом уровне сознания как аксиогенный аспект становления проблемы теодицеи.

Один из важнейших выводов вышеуказанной статьи заключается в том, что при переходе от эпоса Гомера к периоду трагедии «актуализируются требования нравственности мироустройства и оправдания видимой несправедливости» [Ibid., с. 29]. Такая общая формулировка представляется весьма удобной хотя бы потому, что в античной мысли зачастую трудно говорить о собственно теодицее, - скорее речь идет о космодицее. Соотношение богов-личностей и безликой судьбы в мифопоэтической традиции весьма запутанно [см., напр., 2, с. 218-267], поэтому уместнее говорить о проблеме оправдания всего мироздания, нежели богов, которые являются, по существу, частью универсума.

Мировоззренческая значимость и ценность закономерности, разумности и справедливости мироустройства выражается в дошедших до нас древнегреческих текстах на разных уровнях, - ее наличие и изменения можно (и, безусловно, нужно) показывать различными способами текстуального анализа. Немаловажным из таких способов является выяснение (в зависимости от контекста) значений какого-то слова, а отсюда и места обозначаемого этим словом концепта в мировоззрении автора произведения. Желание применить данный метод по отношению к слову δίκη весьма понятно, ибо этот термин играет в мифопоэтической традиции (напр. у Солона, Феогнида и т.п.) большую роль в напряженной мировоззренческой рефлексии по поводу справедливости мироустройства.

Целью данной статьи является демонстрация изменения области использования слова δίκη в свете становления представлений о справедливости мироустройства и, ergo, в связи с ценностными предпосылками генезиса проблемы теодицеи*.

В «Илиаде» слово δίκη употреблено 5 раз, а соответствующее прилагательное dikaios - 3. В «Одиссее»: δίκη - 11, dikaios - 13. Значит, суммарно частота употребления данных слов возрастает (8:24) в 3 раза. Думаем, это свидетельствует, по крайней мере, о возросшем интересе к слову δίκη и его производным. Присмотримся к этому факту внимательнее и попытаемся его объяснить.

В описании щита Ахилла (работы Гефеста) находим следующую сцену [см. Il., 18, 497-508]: люди толпятся на месте народных собраний (agora), где идет шумный спор о пене за убийство. Некто утверждает, что он заплатил положенный штраф, противная сторона отрицает сказанное им. Собравшийся народ шумит, укрощаемый герольдами, спорящие выставляют свидетелей, а городские старейшины (gerontes) сидят посреди толпы на камнях священного круга (hieros kuklos). В центре круга лежат два таланта золота: они предназначены тому, кто «dikên ithuntata eipoi» (Ibid., 508). Чуть выше (см. Ibid., 504-506) говорится, что старцы, держа в руках скипетры герольдов, по очереди встают и объявляют свое мнение по поводу рассматриваемого дела. Тогда толкование ст. 508 однозначно: золото достанется тому, кто «вынесет приговор (вердикт, решение, суд) наиболее верно (соответствующе, адекватно)», т.е. выскажет наиболее верное суждение по существу вопроса.

Здесь примечательно то, что свободное поведение собравшихся свидетельствует о чем-то подобном деревенской сходке во главе с умудренными опытом стариками. Но, очевидно, это не просто сходка поселян: агора, священный каменный круг, старейшины, свидетели, герольды и жезлы - все это свидетельствует о некоем «зародыше» легитимного судопроизводства. Сколь бы примитивны (с современной точки зрения) ни были формы этого разбирательства, мы все же имеем дело с протоюриспруденцией, с зародышевой формой легитимного судопроизводства. Итак, очевидно, что слово dikê в древнейшем памятнике греческой словесности некоторым образом связывается с судебными процедурами (в тогдашнем понимании), имея одним из своих значений «приговор» (суд, решение).

Тезис о ранней связи термина dikê с юридической сферой отнюдь не ставит под сомнение утверждение о первоначально неправовом значении этого слова [см., напр., 7]. Это мнение разделяется не только Шантрена, на словарь которого мы ссылаемся, но и практически всеми составителями высококлассных этимологических словарей нашего века, начиная с Буазака (Boisacq, 1916). LSJ также приводит в качестве первого значения dikê слова custom и usage. Делая подробную ссылку на этимологические исследования и подборку мнений в книге Ленена (Loenen) «Dike. Een historisch-semantysche analyse…» (нам, к сожалению, недоступную), Ярхо справедливо отмечает, что «первоначальное, неправовое значение слова давным-давно установлено» [см. 4, с. 12, прим. 37]. Собственно говоря, рассмотренный фрагмент из 18 песни «Илиады» также дает основание к подобным суждениям: ithuntata, являясь наречием превосходной степени от ithus, переводится буквально как «наиболее прямо (т.е. верно направленно)». Это можно рассматривать как подтверждение мнения Гофмана (Hofmann) об этимологической связи dikê с санскр. diśáti (направление), diśā (указывать) и греч. deiknumi (указывать) [см. 8]. Тогда для оборота «dikên ithuntata eipein» возможен и такой перевод: «путь (направление) наиболее прямой указывать (давать)».

Однако при бесспорности вышесказанного, все же следует отметить, что термин dikê, как это ясно из деталей рассмотренного фрагмента, довольно рано получил некоторую связь с областью права, с протоюриспруденцией. Это подтверждается, как мы полагаем, и следующим пассажем из «Илиады».

Феб говорит Гектору: «Пал Сарпедон, ликийских предводитель щитоносцев, hos Lukiên eurito dikêisi te kai stheneï hôi» (Il., 16, 541 сл.). На наш взгляд, наиболее верный перевод таков: «кто охранял Ликию решениями (суждениями, приговорами) и силой (мощью) своими». Плохо переводить «охранял Ликию установлениями (законами, решениями)», т.к. dikê, несмотря на свою близость к слову themis, в таком значении не встречается. Поэтому предложенный нами перевод (аналогичный предложенному в LSJ) является, вероятно, наилучшим из возможных, что опять-таки свидетельствует о связи (пусть лишь некоторой) термина dikê с областью права. Еще один такой случай, где dikê имеет иное значение, мы рассмотрим позже.

В 19 песне «Илиады» Одиссей говорит Ахиллу об отступных дарах Агамемнона: Атрид представит пред собранием народа пеню, а затем угостит Пелида обедом, чтобы последний получил «mê ti dikês epideus» (ст. 180), т.е. «без урона то, что должно», «все, что положено (при извинениях)» или «все, что надлежит по праву (обычаю)». Здесь мы встречаемся с пониманием dikê как закона, порядка, подобающего, должного с опорой на обычай, социальную норму. Аналогична ситуация и в 23 песне «Илиады». Когда на похоронах Патрокла Ахилл хочет отдать вторую награду Эвмелу, пришедшему к финишу лишь пятым, а не Антилоху, которому она полагается, то последний вынужден «справедливо» (dikei; адвербиальное употребление) возразить Пелиду (ст. 542). Антилох возражает по праву (как должно), ибо нарушен положенный порядок вещей (принятая в обществе норма), по которому вторая награда принадлежит пришедшему вторым.

Последний случай употребления слова dikê в «Илиаде» наиболее интересен. Отступление троянцев сравнивается с наводнением, насылаемым Зевсом в гневе на людей, «которые на агоре силой выносят «кривые» решения (skolias krinôsi themistas), [чем] изгоняют «правду» (dikên), не страшась взгляда богов» (Il., 16, 387 сл.). Подозревать позднейшую интерполяцию нет смысла: образ органично вписывается в характерное для эпоса сравнение [см. 3, с. 25]. Кроме того, именно skoliai themistes изгоняют dikê: skolios (кривой) противоположно euthus (прямой, ср. «dikên ithuntata eipoi» в Il., 19, 508), что указывает на первоначальное значение dikê (направление). Вместе с тем, dikê здесь (как и в предыдущем случае) наиболее близко к современному пониманию слова «справедливость». Однако перевод «изгоняют правду (справедливость)», на наш взгляд, несколько поспешен. Люди, выносящие решения на агоре (очевидно, цари или старейшины), изгоняют именно право, порядок, социальную норму, обычай. Важно отметить, что взгляд (opin, также «месть») богов направлен на тех, кто нарушает порядок в обществе.

Опять-таки видна связь dikê с областью права, причем весьма сильная: по способу выражения Гомер здесь близок к Гесиоду (ср. Op., 221, 250, 264), который в «Трудах» прикрепил этот термин «к суду и гражданскому праву» [4, с. 21]. Следует отметить и оппозицию dikê к слову bia (сила, могущество), которое близко первоначальному значению слова hubris, т.е. «преобладание в силе», «насилие» [см. 5, с. 29].

Итак, до сих пор мы видели, что dikê употребляется в двух смыслах (зафиксируем их): 1) приговоры, решения и 2) обычай, право, норма общежития, должное в социуме. Прилагательное dikaios, употребленное в «Илиаде» трижды (Il., 11, 832; 13,6 и 19, 181), несомненно, опирается на второе значение. Например, в последнем случае Одиссей советует Агамемнону быть впредь dikaioteros, т.е. поступать в большем соответствии с dikê (обычаем, порядком, социальными нормами), ибо действия Атрида по отношению к Ахиллу (посягательство на неотторгаемую долю добычи) явно выходили за пределы нормы [см. 5, с. 29]. Именно поэтому поведение Агамемнона характеризуется словом hubris (Il., 1, 203 и 214; более в поэме не встречается): «пастырь мужей» грубо нарушает меру и порядок социума.

В «Одиссее» dikê дважды, по крайней мере, обозначает приговоры и решения (см. 3, 244; 11, 570). Еще один случай спорен: в лице циклопа Одиссей встретит существо, не ведающее «oute dikas… oute themistas» (Od., 9, 215). Первый вариант перевода - «ни судебных разбирательств, ни приговоров» [4, с. 14, Ярхо, - курсив наш]. Второй - «ни порядков (обычаев), ни (общепринятых) законов», что мы считаем более адекватным, т.к. у Гомера dikê в смысле судебной процедуры нигде более не встречается.

В русле второго значения dikê в «Илиаде» лежит и следующий случай. Евмей говорит, что «женихи поедают свиней и не боятся никакого наказанья, однако боги не любят беззаконных (безответственных) дел (schetlia erga), но им угодны порядок (dikên, приличествующее и принятое в обществе) и должные дела людей» (Od, 14, 81-84). Наш перевод подтверждается и оборотом оригинала aisima erga (должные дела). В «Одиссее» часто встречаются конструкты с использованием слов aisa и moira (основные номинации судьбы у Гомера), имеющие значения по праву, как должно, правильный и т.п. [см. 2, с. 180]. Но связь концепта судьбы с представлениями о должном, закономерном и справедливом - тема особого разговора, который требует гораздо большего объема статьи. Оппозиция dikê к schetlia erga напоминает, опять-таки, о Гесиоде (ср. Op., 124, 238, 254).

Мы еще вернемся к женихам Пенелопы, а пока отметим, что оставшиеся семь случаев употребления слова dikê в «Одиссее» имеют некоторую специфику. Нельзя сказать, что они всегда выходят за рамки второго значения, но они определенно расширяют это значение. Наиболее показателен следующий случай: Одиссей никого из своих подданных не обидел ни словом, ни делом, как это в обычае (hê t’ esti dikê) у царей: одного они любят, а другому - вредят (см. Od., 4, 690-692). Здесь говорится, безусловно, о социальных реалиях, о поведении царей, но не о том, что цари должны делать, а о том, что они обычно делают [9, с. 24]. Итак, третьим значением слова dikê (которое появляется лишь в «Одиссее») можно считать обычай, обыкновение, привычку, обычный ход дела, участь безотносительно к принятым в обществе нормам (в смысле «должное»).

Впрочем очевидно, что резкого противопоставления второго и третьего значений нет: «hautê dikê esti brotôn» (Od., 11, 218, «такова участь смертных»), что после смерти их ждет погребальный костер. В обычае стариков (dikê esti gerontôn), будучи омытым и поев, нежиться на мягкой постели (см. Od., 24, 254-255), а в обычае богов (dikê esti theôn) - помогать своим любимцам чудесными явлениями (см. Od., 19, 42-43).

Наверное, правильно будет сказать, что оба эти значения имеют в виду некую норму (в широком смысле), но в одном случае мы имеем дело с должным (причем, в обществе), а во втором - с обыкновенным (вообще). Это расширяет область значений слова dikê: именно так, на наш взгляд, объясняется количественный прирост употребления этого термина от «Илиады» к «Одиссее».

Из семи случаев употребления слова dikê в «Одиссее» в смысле «обычай», «привычка» (с большим или меньшим пересечением со вторым смыслом) пять проходят по формуле «dikê esti(n)» (Od., 4, 691; 11, 218; 14, 59; 19, 43; 24, 255), а один - «hê gar dikê, hoppote…» (Od., 19, 168, «так обычно и бывает, когда…»). Отсюда ясно, что dikê начинает пересекаться (по смыслу и способам участия в конструкциях) со словом themis (ср. Il., 11, 779; Od., 23, 44; 14, 56; Plat. Phaed. 250b; Isoc., 4, 92; Soph., OC 1191 и т.п.; см. [4], с. 12-13). Этот факт даст Гесиоду возможность обожествить Дику как дочь богини Фемиды (богиня советной справедливости) и сделать одной из Ор, покровительниц закономерности времен года и, следовательно, вегетативного цикла (см. Theog. 902). Из третьего же значения, кстати, произойдет и конструкция «dikên + gen. имени существительного» («подобно чему-то», «на манер чего-то», см. Pind., P. 2, 84; Plat., Phaed. 235d).

Теперь вернемся к женихам Пенелопы. Царица говорит им: «горькая печаль находит на мою душу и сердце, ибо то, как вы поступаете, не было обычаем (dikê) женихов раньше» (Od., 18, 274-275). Несомненно, здесь слово dikê находится где-то между вторым и третьим значениями, можно даже сказать, что это употребление - игра слов. Прежде норма в обществе (dikê) состояла в том, чтобы гость не оскорблял принявший его дом, а женихи сами приносили бы подарки в дом невесты, не грабя ее имущества (см. Ib., 276-280). Но обыкновение (dikê) женихов Пенелопы состоит в прямо противоположном. Ясно, что в этом «обыкновении» и состоят их «безответственные дела» (schetlia erga), противопоставленные dikê-порядку и общественной норме (см. Od., 14, 83-84). Именно поэтому в «Одиссее» понятие hubris и производные от него (hubristos, hubrizô) употребляются в основном относительно женихов (см. Od., 1, 227 и 368; 3, 207; 4, 321; 15, 329; 16, 86; 17, 581 и т.п.; 17, 245 - о Мелантии, перенявшем от женихов их hubris).

Hubris в поэмах Гомера, как мы уже сказали, - характеристика поведения Агамемнона и женихов. Исключений немного: Il., 13, 633 (где hubristai применено к троянцам), а также Il., 11, 695; Od., 14, 262=17, 431; Od., 6, 120=9, 175=13, 201 (где Одиссей размышляет, попал ли он к диким и нечестивым или же к справедливым(dikaioi) и гостеприимным людям). Во всех случаях hubris и соответствующее прилагательное либо подразумевают физическое насилие, либо противопоставляются гостеприимству (hubristai vs. philoxeinoi), т.е. hubris состоит как раз в нарушении священной нормы гостеприимства.

Что же касается прилагательного dikaios в «Одиссее», то оно по прежнему ориентированно на второе значение слова dikê (принятые в социуме нормы). Но следует отметить, во-первых, возросшую частоту употребления этого слова, и, во-вторых, значительно более четкое противопоставление того, что соответствует общественной норме, противоположному этой норме.

Итак, мы отметили наиболее важные пункты, нужные для понимания процесса превращения малоупотребительного и маловажного в «Илиаде» слова dikê в понятие, выражающее важнейший ценностный аспект становления проблемы теодицеи в мировоззрении античности.

Подведем итоги:

1) От «Илиады» к «Одиссее» очевидным образом повышается внимание к термину dikê и его производным.

2) Это связано с расширением семантического поля данного термина. Новое значение, несмотря на его, казалось бы, слабую корреляцию с идеями упорядоченности и справедливости мироустройства сыграет важную роль в творчестве Гесиода. Дика вначале будет обожествлена (в «Теогонии») не как богиня справедливости, но как одна из Ор, покровительниц закономерной смены времен года. Однако то, что ее родителями будут названы Зевс и Фемида, уже говорит о многом.

3) Одно из значений слова dikê - социальная норма. Отсюда проистекает противопоставление «dikê - hubris», т.е. противопоставление принятого в обществе тому, что совершается силой (насилию над общественным устройством и отвержению должного для всех). Четкость данного противопоставления от «Илиады» к «Одиссее» очевидным образом возрастает (hubris Агамемнона менее осуждается, нежели hubris женихов). Тема «dikê vs. hubris»будет одной из центральных в творчестве Гесиода, Солона, Феогнида и Пиндара.

4) Уже в «Илиаде» слово dikê получает некоторую связь с областью права. Это важно уже потому, что в «Трудах и днях» богиня Дика будет заведовать, в основном, судами и судопроизводством.

5) В «Илиаде» (см. Il., 16, 384 слл.) указывается, что изгнание из общества dikê (обычая) карается некоторого рода неблагополучием (наводнениями), которое исходит от самого Зевса (ср. Od., 14, 83-84). Сцена не влияет на общее впечатление моральной индифферентности героического эпоса, но является, несомненно, первой ласточкой, предвещающей появление нового взгляда на мир. Уже Гесиод придаст подобным воззрениям сугубую важность.

Литература

* Гомер цитируется по [10] и [11], ссылки на других античных авторов и "Liddell-Scott-Jones Dictionary of Classical Greek" (далее LSJ) приводятся по [6].

1. Камельчук Е.Н. Ценностные предпосылки становления проблемы теодицеи в мировоззрении античности // Гуманитарные науки в Сибири. - 1998. - № 1.

2. Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы. - М., 1990.

3. Ярхо В.Н. Вина и ответственность в гомеровском эпосе // Вестник древней истории. - 1962. - № 2.

4. Ярхо В.Н. Религиозно-нравственная проблематика в поэмах Гесиода // Вестник древней истории. - 1965. - № 3.

5. Ярхо В.Н. Драматургия Эсхила и некоторые проблемы древнегреческой трагедии. - М., 1978.

6. Crane G.R. (ed.) The Perseus Project, http: //www.perseus.tufts.edu. - September, 1998.

7. Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. - T. I. - P.: 1968.

8. Hofmann I.B. Etymologisches Wörterbush des Griechischen. - Műnch.,1949.

9. Jones J.W. The Law and Legal Theory of the Greeks. - Ox., 1956.

10. Homers Ilias. T. I-VI. Fur den schulgengrauch erclart von J.La Roche, B.: 1870-1871.

11. L'Odisee. V. I-III. Texte etabli par V.Bernard, P.: 1933-1947.