А.Л. Симанов

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ ВАЙШЕШИКИ И СОВРЕМЕННАЯ КОСМОЛОГИЯ:
ВОЗМОЖНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ

I

Интерес к космологическим проблемам существует, видимо, столь же долго, сколько существует и человеческая цивилизация. Интерес этот и оправдан, и обоснован изначально присущим человеку любознанием, стремлением понять и объяснить природу мира, причины и механизм его возникновения и развития (если развитие принималось как неотъемлемый атрибут мира). И уже в ранних мифологических системах особо выделяются мифы о происхождении мира – космологические мифы. Сформировавшиеся на основе мифологии и преднаучного знания философские учения также в свою очередь ставили как одни из главных проблемы, которые мы сейчас называем космологическими. Религиозные учения, объясняя происхождение мира божественным актом творения, тем не менее, обращались к собственно космологическим вопросам. Все развитие самого научного знания происходило под знаком решения космологических проблем как наиболее фундаментальных и значимых. И отсюда совершенно очевидным кажется вывод, что среди огромной массы космологических мифов, разного рода философских и религиозных, научных и паранаучных мнений, высказываний, предположений, гипотез и теорий существуют сходные, подобные, общие моменты, «пересекающаяся» информация, но есть и особенное, специфическое для каждого из них. Именно в этом особенном следует искать то, что может способствовать развитию научной космологии, стимулировать научный поиск, разработку научных космологических гипотез.

Существует множество разного рода литературы, где с разной степенью достоверности и детальности исследуется развитие космологических представлений, анализируются взгляды на космологические проблемы как древних, так и современных авторов, космологические гипотезы и теории. Однако по большей части этот анализ сводится к обсуждению гносеологических, социальных, эмпирических, философских, конкретно-теоретических и других предпосылок тех или иных представлений, их истинности и ложности, степени достоверности и т.п. Причем преимущественно исследуются идеи, сосуществующие одновременно. И крайне мало исследований сравнительного плана, когда сопоставляются точки зрения, концепции и гипотезы, принадлежащие разным школам, направлениям, отраслям человеческого знания, имеющим еще и большой временной разрыв. Но именно такие исследования, на мой взгляд, могут приносить неожиданные результаты, могущие иметь большое эвристическое значение для развития современной науки. В этом и состоит их особая привлекательность, несмотря на те опасности, которые подстерегают исследователя, идущего по такому пути. И самая главная из них – вольное или невольное осовременивание взглядов прошлого, приписывание им черт настоящего, интерпретация их с узкоограниченных позиций той или иной теории, господствующей в настоящем. Иными словами, опасно исследовать прошлое, заключив себя в рамки парадигмы настоящего и не отдавая себе в этом отчета, не учитывая всей истории развития познания. Особенно важно помнить об этом при сравнительном анализе идей из таких разных культур, как культуры Востока и Запада.

Достижения Востока на пути изучения мира поистине грандиозны и потрясающи. Техногенная цивилизация Запада, далеко опередив в своем материальном развитии Восток, достигла высочайших высот в овладении природой, но и привела к противостоянию человека и природы, своим рационализмом и прагматизмом ограничила возможности познания как человека, так и мира в целом. В то же время восточная традиция, сохраняя на протяжении веков мировоззренчески-созерцательный характер, сохраняла и идею единства, неразрывности, синкретичности человека и природы. Такой подход позволил разработать философские концепции, существенно отличные от европейских. Чрезвычайно ярко эти отличия проступают, в частности, в учениях о природе при сохранении, тем не менее, ряда общих мест. В космологических концепциях таким общим местом является идея происхождения нашего мира из хаоса. Но для нас более интересны отличия, так как именно в них мы можем найти то, что может предоставить нам необходимый для решения поставленной задачи материал.

Однако анализ древних и средневековых философских концепций Востока чрезвычайно затруднен из-за лингвистического и культурного барьера. Буквальный, подстрочный перевод понятий, которыми оперируют восточные философские школы, вообще не дает возможности для сколько-нибудь правильной их интерпретации. Это обусловлено несколькими соображениями. Во-первых, сами эти понятия многозначны, и во многом их смысл зависит не только от контекста источника, но и от социально-исторического контекста, от того времени, когда этот источник создавался. Во-вторых, смысл понятий изменялся с течением времени, и в одной и той же философской школе в процессе ее эволюции одно и то же понятие получало разное смысловое содержание. И, в-третьих, есть опасность «европеизировать» смысл исследуемых понятий. В этой ситуации наиболее целесообразным представляются перевод и интерпретация понятий прежде всего в том источниковом и социокультурном контексте, в котором то или иное понятие формировалось. И только вторым шагом может быть анализ развития этих понятий, и опять же с учетом соответствующих контекстов. При этом сопоставление с похожими европейскими понятиями должно быть не буквально-понятийным (например, понятие хаоса в том или ином восточном варианте и понятие хаоса в европейских учениях, атом вайшешики и атом Демокрита и др.), но проводиться на основе анализа их смысловой и контекстуальной нагрузки.

Учитывая эти самые общие требования к анализу философских представлений древнего и средневекового Востока, я попытаюсь сопоставить космологические представления философии природы вайшешики с современной космологией с целью выявления того, что может дать нам (если может) эта индийская философская школа для понимания и решения проблем как оснований космологии, так и ее методологии. Интерес к космологическим представлениям философии природы вайшешики вызван прежде всего тем, что они, на мой взгляд, в данном контексте практически не исследованы, в отличие от европейских мифологических и ранних философских представлений. В то же время уже первое знакомство с этой школой вызывает удивление из-за совпадения ряда ее положений с современными космологическими представлениями. Так, в частности, в натурфилософии вайшешики существует идея развертывания и свертывания вселенной, причем в процессе развертывания происходит структурное усложнение объектов этой вселенной и их эволюция, приводящая к появлению человека. Однако наступает период усталости, приводящий к распаду, упрощению структур и, как итог, к свертыванию вселенной. И здесь напрашивается самая простая и поверхностная параллель с современной космологией, точнее – с моделью пульсирующей вселенной и, соответственно, с идеей «пульсации энтропии».

Во всяком случае, вайшешики представляли мир как процесс образования и разрушения. И уже здесь начинаются разночтения в интерпретации этого процесса современными исследователями. Так, Е.И.Гостеева в своем фундаментальном труде, посвященном исследованию философии вайшешики, утверждает, что основой такого процесса является движение, которое вайшешики понимали как механическое перемещение материальных частичек – атомов, образующих при этом определенные сочетания между собой [1]. Здесь я вижу два момента, которые можно назвать, по меньшей мере, неточными. Во-первых, понятие атома в философии вайшешики трактуется этим автором фактически в демокритовском смысле, что, строго говоря, не соответствует, на мой взгляд, вайшешиковской интерпретации этого понятия. Во-вторых, процесс образования и разрушения у вайшешиков – не простой процесс соединения и разъединения атомов, а нечто гораздо более сложное, рисующее впечатляющую картину становления и развития вселенной. Остановимся на этих двух моментах более подробно.

Большинство авторов как атом переводят санскритский термин параману, исходя при этом фактически из демокритовского понимания атома как неделимой мельчайшей частицы. Отсюда делается вывод, что атом в традиции вайшешики – мельчайшая неделимая частица субстанции. Известный специалист по философии вайшешики В.Г.Лысенко трактует эту проблему следующим образом: «У читателя вполне закономерно может возникнуть вопрос: является ли индийский атом «атомом», т.е. неделимым? Санскритские термины для его обозначения – «ану» (тонкий, малый) и «параману» (тончайший, мельчайший). В ньяя-вайшешике слово «ану» используется по крайней мере в двух значениях: размера (паримана), который выступает качеством субстанции, и в значении самой субстанции. В первом случае оно может относиться не только к атому, но и к диаде (двьянуке) как очень малому размеру, во втором – исключительно к атому, частичке субстанции. «Параману» употребляется лишь для обозначения атомов субстанции.» [2]. Правильно отмечая, что этимологически эти санскритские термины выражают несколько иное понимание атома, чем делимое-неделимое, В.Г.Лысенко, тем не менее, делает вывод, что параману – это тончайшая частица материи [3]. Но если внимательнее отнестись к Сутрам, или афоризмам Канады, представляющим собой основной источник для изучения системы вайшешика, то можно заметить, что термин «параману» используется в контексте определения понятия «вечное» [4]. «Вечное есть существующее и беспричинное» – утверждает Канада. Комментируя Сутры Канады, Е.И.Гостеева утверждает в этом месте, что Канада имеет в виду атомы. Комментируя же афоризм «отрицание невечного относится к особенному», она говорит, что «вечными являются, по мнению Канады, только субстанции, как сущности вещей» [5].Следовательно, атомы есть субстанция. Но ранее Канада утверждает, что «земля, вода, огонь, воздух, эфир, время, пространство, душа, мысль – таковы субстанции» [6]. Таким образом, если строго следовать логике Е.И.Гостеевой, перечисленные Канадой субстанции являются атомами (а не состоят из атомов). Однако такой вывод противоречит практике использования ею понятия субстанции, которая предстает то как совокупность атомов (атомов земляных, водяных, огненных и т.д., составляющих землю, воду, огонь и т.д. как субстанций), то как собственно атомы – неделимые и минимальные частицы, то как причина всего сущего, то как следствие, то как набор качеств и др. Очевидно, здесь наблюдается смешение двух близких понятий – понятий субстанции и субстрата. Более корректно было бы, видимо, говорить об атомах как субстрате – общей основе многообразных явлений. В этом случае более понятно использование понятия параману как вечной и неизменной основы и сущности всех вещей в контексте понятия вечности. Вечность и неизменность параману делает вечными и субстанции, составляющие сущность конкретных и конечных во времени вещей. Такое утверждение согласуется и с самими свойствами параману, и прежде всего с таким его свойством, как предельность: параману есть конечное малое. Именно поэтому, но в известной степени условно, параману можно перевести как атом – субстрат, составляющий минимум субстанции. Более точно можно сказать, что параману – это минимально сущее.

Но в контексте теории познания вайшешики такое понимание параману приобретает особое звучание, отличающее это понятие от атома Демокрита: атомы Демокрита материальны в смысле вещественности, параману же невещественен, но материален. Вещи наблюдаемы, воспринимаемы, познаваемы нашими органами чувств. Параману же – нет. В соответствии с, условно говоря, демокритовской традицией, атомы познаваемы в процессе чувственного созерцания. В соответствии с теорией познания вайшешики параману познается в состоянии высшего сосредоточения человека, при котором он настолько углублен в размышления об истине, что не воспринимает физический, точнее и лучше сказать – вещественный, мир, полностью растворяясь в реальности как целом, сливаясь с ней. В таком состоянии мир как бы теряет вещественность, но остается реальным. Эта реальность отличается от реальности идеализма, поскольку обусловлена не какой-либо духовной субстанцией, а материальными, объективно существующими атомами-параману, являющимися причиной (но не первопричиной) всего. Отсюда понятно, почему собственно параману как субстрат не имеют чувственно воспринимаемых качеств, но формируют их через формирование субстанций. Чувственное познание дает нам знание о вещной (вещественной) реальности, дхарма – о сущностной реальности, являющейся причиной вещественной реальности, условно говоря – ее субстратом. Этим, как мне представляется, можно разрешить парадокс, который усмотрела В.Г.Лысенко в комплексе характеристик параману и который вызван, по ее мнению, «принципиальной несовместимостью двух объяснительных схем, лежащих в основе атомистического учения вайшешики: «физической», связанной с натурфилософским подходом, «метафизической», развиваемой в русле логико-гносеологического анализа. С точки зрения «физической схемы», атом – микротело, минимум вещества стихий, из которого складываются макротела и который передает им свои качества так, что все качественное многообразие мира можно свести к различиям свойств атомов. Логические выкладки в рамках «метафизической схемы» приводят к необходимости постулирования неделимости атомов, его бесчастности, непроизведенности, вечности, непространственности и т.п.» [7] Видно же, что атом-параману – не минимум вещества стихий, но нечто невещественное, хотя и реальное: в философии вайшешики четко разделены вещественный мир и мир невещественный – мир параману: Канада утверждает, что «субстанция (является следствием) соединений», «сущностью субстанций, качеств, действий (является) всеобщее и особенное», и далее – «за исключением конечных особенностей (т.е. атомов)» [8]. В это же время «то, что является свидетельством существования субстанции, качества и действия, есть существование (бытие)», однако «бытие является чем-то отличным от субстанций, качеств и действий» [9]. Бытие не идентично субстанции – оно шире: «Поскольку бытие существует в качествах и действиях, оно не является ни качеством, ни действием... потому что (в бытии) отсутствует общее и особенное» [10].

Таким образом, можно видеть, что существуют два реальных мира – мир субстанций, или вещественный, и мир атомов-параману как невещественный, но материальный мир конечных особенностей, воспринимаемый сверхчувственно. Невещественность параману снимает проблему его делимости, но в то же время не превращает его в нематериальную математическую точку. По своим свойствам параману – и не тело, и не нетело, но нечто другое, имеющее материальный статус и познаваемое человеком в особом состоянии.

Параману обладает и другим необычным, противоречивым с позиций европейской традиции свойством – он непространственен, но протяжен, точнее сказать – объемен. Действительно, пространство по вашешики является субстанцией, а субстанции состоят из атомов-параманавас (мн.число от параману). Следовательно, последние непространственны. Но параману одновременно имеет размер – париману. Буквальное значение этого слова – обмерение, охват, окружение, полное, т.е. всестороннее измерение [11]. В европейской же атомистической традиции атом представляется либо как непространственная математическая точка, либо как минимальное тело, имеющее пространственную величину. Каким образом вайшешика объединяет эти казалось бы несовместимые свойства? В общем-то достаточно просто: паримана – абсолютная минимальная единица, являющаяся масштабом всех мер, опять-же воспринимаемым сверчувственным опытом. Иными словами, она, измеряя все, не может быть измерена чем-то другим, так как нет масштаба для ее измерения именно в силу его абсолютности [12], причем абсолютности для нашего бытия, как вещественного, так невещественного. Современные исследователи предполагают, что размер параману может составлят величину менее, чем p Ч 3 Ч 5^-1 Ч 2^-62 дюйма [13].

Основным доказательством существования параману, по мнению вайшешиков, является физический мир. Однако возникает вопрос: как же осуществляется «переход» из невещественного мира в мир вещественный, иначе говоря, каким образом из невещественного, чувственно невоспринимаемого, может складываться вещественное – чувственно воспринимаемый физический мир?

Другое доказательство существования параманавас – невозможность бесконечного деления на части. Действительно, в случае бесконечной делимости каждый объект состоял бы из бесконечного числа частиц. Но в этом случае не было бы возможности различать физические объекты как минимум по их размерам. А само пространство как субстанция, состоящая из параманавас, было бы не просто бесконечным, но и имело бы бесконечное число размерностей. Но и здесь возникает вопрос: каким же образом формируется из параманавас наше чувственно воспринимаемое пространство – пространство вещественного мира с его тремя измерениями?

Вайшешики отвечают на эти вопросы, исходя из свойств самих атомов-параманавас. С их точки зрения два параманавас соединяются в диаду как неразрывное целое. Но диада еще не является чувственно воспринимаемым объектом – только три параманавас дают нам минимальный чувственно воспринимаемый объект, который относится уже к вещественному миру [14]. Эта троичность определяет и трехмерность чувственно воспринимаемого пространства. И поскольку у параманавас нет ни «внутри», ни «снаружи», то именно триады являются тем минимальным объектом, который становится чувственно воспринимаемым: «Множественное число появляется в атомах, составляющих диады, благодаря буддхи Ишвары; когда эти диады производят следствия в форме триад и т.п., названная множественность создает их внешний вид одновременно с длиной и великостью (махатва)» [15].

Таким образом, в отличие от европейской атомистической традиции, соединение атомов-парманавас в философии вайшешики не является хаотическим, но подчиняется строгим законам, обусловленным свойствами самих параманавас. Отсюда происхождение мира, его развитие и разрушение не носят механический характер, отличительной чертой которого является линейность и абсолютизация вещности реального мира, но являются закономерным следствием актуализации в вещественном мире свойств невещественных, но реальных параманавас в процессе их взаимодействия.

Вещественный мир вайшешики реализуется в вещественном пространстве. Особенностью вещественного пространства является его континуальность. Но эта континуальность, как можно видеть из атомистических представлений вайшешики, не понимается в смысле возможности бесконечного деления. Поскольку пространство есть субстанция, а субстанции состоят из параманавас, то логично предположить, что пространство также составлено из параманавас, триадность которых определяет трехмерность этого вещественного пространства. Это и есть реалистический, но не в смысле вещественности (вещности), атомизм пространства, отличный от атомизма пространства, связанного с понятием математической точки или с логически противоречивым представлением об атомах пространства как вещных физических объектах. В этом отношении я не согласен с мнением В.Г.Лысенко, отказывающей вайшешикам в возможности быть последовательными атомистами в их учении о пространстве и утверждавшим, что здесь их атомизм носит не реальный, а условный характер [16]. Именно в данном случае наиболее четко видна разница между европейской традицией абсолютизировать вещность реального мира и традицией вайшешики, которую можно условно назвать традицией «двух реальных миров» – мира вещественного (вещного), который является чувственно воспринимаемым, и мира невещественного (невещного), воспринимаемого в йогическом трансе – в слиянии познающего субъекта со всем миром.

В контексте данного исследования такое деление реального мира на два, один из которых обусловливает существование другого (невещественный мир обусловливает существование вещественного), является его причиной, независимо от способа познания невещного мира, представляет особый интерес, так как с позиций современной физики, в том числе с позиций современных космологических представлений, позволяет не только по другому взглянуть на старые проблемы, но и в известной мере пересмотреть подходы к решению новых, пересмотреть методологическую проблематику современной космологии, существенным образом опирающейся не только на общую теорию относительности, но и на физику элементарных частиц. Продуктивным такое исследование может быть и для анализа концепций великого объединения, особенно в рамках космомикрофизики.

(Продолжение следует)

Литература

1. См.: Гостеева Е.И. Философия вайшешика. – Ташкент: Изд-во АН УзССР. С. 100.

2. Лысенко В.Г. «Философия природы» в Индии: атомизм школы вайшешика. – М.: Наука, 1986. – С.87-88.

3. См.: Там же. – С.88.

4. Текст Сутры Канады см.: Гостеева Е.И. Философия вайшешика. – С.171–199.

5. Там же. – С.183.

6. Там же. – С.172.

7. Лысенко В.Г. «Философия природы» в Индии: атомизм школы вайшешика. – С.103.

8. Гостеева Е.И. Философия вайшешика. – С.174–175.

9. Там же. – С.175.

10. Там же.

11. Лысенко В.Г. «Философия природы» в Индии... – С.95

12. Там же. – С.95–96.

13. Гостеева Е.И. Философия вайшешика. – С.62.

14. Оригинальную интерпретацию этой проблемы с позиций современных физических представлений см.: Шарыпов О.В. Понятие фундаментальной длины и методологические проблемы современной физики. – Новосибирск, 1998.

15. Цит.по: Лысенко В.Г. «Философия природы» в Индии: атомизм школы вайшешика. – С.98.

16. См. там же. – С.125.

У 1999 г. Институт философии и права СО РАН,
Новосибирск