В.Е. Ларичев
КОСМОГРАФИЧЕСКИЕ
ФИГУРЫ И ЗНАКОВЫЕ ТЕКСТЫ
ИГНАТИЕВСКОЙ
ПЕЩЕРЫ: “БОЛЬШОЙ ЗАЛ”
(календарно-астрономические
циклы и персонажи астральной мифологии
в искусстве
палеолита Южного Урала)
Ложь не приемлет природы
числа,
Истина же родственна числу
И неразрывно связана с числом.
Филолай
Археологи России, обращаясь к темам пещерного искусства, вынуждены были на протяжении многих десятилетий изучать образы его по репродукциям в зарубежных изданиях1. Иначе и быть не могло, ибо им долго не удавалось открыть хотя бы одно бесспорное святилище ледниковой эпохи и приступить к исследованию подлинных образцов живописи и гравюр в живом интерьере подземелий. Вот почему, когда при историографических штудиях приходишь к выводу о неоригинальности истолкований отечественными специалистами смысла запечатленного на стенах и плафонах пещерных храмов, то возникает вопрос – заимствованный характер их интерпретаций не есть ли следствие того, что они формировали свои взгляды на древнейшее искусство под мощным влиянием идей, ранее изложенных в сочинениях, авторы которых изучали подлинные объекты художественного творчества, а не книжные копии, мертвые подобия их?2
Нет, это не совсем так, ибо если не принять в расчет декоративные мазки идеологического, философического и литературно-художественного макияжа, то вторичность окажется примечательной и для искусствоведческих изданий, которые вышли в свет после открытия живописи древнекаменного века А.В. Рюминым в Каповой пещере, древнейшем в России подземном святилище3. Густой окрас замаскированного эпигонства4 обуславливался, помимо прочего, также иными, куда более существенными причинами:
1. Сходством чрезвычайно низких оценок зарубежными и российскими археологами уровня развития палеолитического общества и аналогичной градацией ими его социальных структур, воспринимаемых примитивно простыми;
2. Сходством методик изучения образов первобытного художественного творчества, воспринимаемых в свете неразборчивых этнографо-мифологических аналогий;
3. Сходством формализованного по духу подхода к изучению объектов полярного предназначения – духовно-интеллектуальных и материально-производственных, когда специалисты в том и другом случае уделяли основное внимание вопросам технологий, классификаций, типологий, хронологий, что и придавало иному труду по искусству лоск тяжеловесной академической фундаментальности.
Ныне в интерпретациях образов древнейшего искусства царит согласие. Оно создает приятное впечатление исчерпанности проблемы. Но странное для науки состояние благости порождает подозрение – в самом ли деле всеохватно верны узаконенные реконструкции?
Это не так и то призвана подтвердить исследовательская программа, в основу которой положена идея об отражении в пещерном искусстве сюжетов космогонической и космологической мифологий, а также образов и знаков времени и о тесной связи бесконечных круговертей его с четко регламентированной чередой интеллектуальных, производственно-экономических, духовных и культово-религиозных действ, которые свершались под руководством представителей всемогущего жреческого клана в подземном святилище и вне его.
Непопулярная (сомнительная) гипотеза требует безукоризненных подтверждений, т.е. доказательств уровня точных наук. Недаром А. Леруа-Гуран, великий знаток пещерного искусства и семантических прочтений образов его, на вопрос – “Не посещал ли охотник древнекаменного века пещеры с живописью и гравюрами в особо значимые для него дни, положим, в сутки начала сезонов?”, ответил, с присущей ему осторожностью, в том смысле, что если так оно и было, то он хотел бы получить от творца подобной идеи точные доказательства верности положительного ответа.
Предъявим такие доказательства, обратившись к истолкованию образов и знаковых записей в залах Игнатиевской пещеры, второго в пределах России палеолитического святилища, открытого на Южном Урале новосибирским археологом В.Т. Петриным. Выбор для изучения именно этого целостного, в концептуальной завершенности, памятника духовной культуры (радиокарбоновая датировка – 14 240 ± 150; 13 335 ± 192 лет) обусловили следующие соображения:
а) живопись его исследована с редкостной тщательностью;
б) она с достойной уникального объекта полнотой опубликована5;
в) фиксация мельчайших деталей композиций производилась В.Т. Петриным строго объективно, без намерения отыскать в них то, о чем пойдет речь далее;
г) Игнатиевская пещера – памятник камерного (легко обозримого, весьма компактного!) типа, что в определенной мере облегчает исследование его под палеоострономическим углом зрения;
д) храм в последний раз расписывался, видимо, в эпоху финала верхнего палеолита (более древние росписи, если они были, возможно, оказались к тому моменту почти полностью разрушенными, о чем, быть может, свидетельствуют беспорядочно разбросанные на стенах пятна краски, о которых упоминает В.Т. Петрин). Это было время, когда жречество древнекаменного века (будто предчувствуя приход новой эпохи мезолита!) как бы подводило итог своей интенсивной интеллектуальной и духовной работы в предшествующие два десятка тысячелетий ледникового периода и готовилась передать потомкам самое существенное в миропонимании.
Все это позволило приступить к решению предельно сложной для искусствоведения палеолита задачи – интерпретировать не фрагменты репертуара росписей храмов, как это делалось ранее6, а раскрыть значимость в совокупности всех, по возможности, образов и знаковых текстов уральской пещеры, установить логику взаимосвязи композиций и определить порядок “прочтения” их. При том осуществлять задуманное следовало не производя ни малейших коррекций опубликованных В.Т. Петриным документов.
Конечная цель поиска заключалась в следующем: ответить на вопросы – каково было предназначение Игнатиевского храма и как он функционировал?
Первая часть статьи посвящена раскрытию смысла композиций “Большого зала” (рис.1, 3). Они, как стало ясно в ходе расшифровки (ход поиска и соответствующие разъяснения из-за ограниченности объема публикации оставлены за рамками ее), представляют собой числовые и образные тексты календарно-астрономического и астрально-мифологического содержания. Композиции эти составляют базовые структуры трех календарно-астрономических и астрально-мифологических информационных систем. Две из них, сходные в общих чертах, позволили реконструировать слежение за временем в течение синодического лунного месяца, сезонов и годов – лунного, солнечного и лунно-солнечного; определить конкретные сутки повтора лунных затмений (разумеется, если счисление месяцев начиналось не с новолуния, а с полнолуния и им же заканчивалось) и границы цикла беременности женщины и рогатых животных типа коровы. Третью систему информации составляют знаковые и воистину чертежного плана (!) композиции, в которых запечатлены весьма специальные, основополагающего в астрономии характера сведения, раскрывающие числовую и сущностную подоплеку явления солнечных затмений.
Рис. 1. План Игнатиевской пещеры с указанием мест размещения живописных рисунков и композиций. 3 – “Большой зал” (по В.Т. Петрину).
Первая календарно-астрономическая и астрально-мифологическая информационная система (рис. 1, III; 1, VI). Ее составляют три пространственно обособленные композиции:
1. Запись структур синодического лунного месяца (см. рис.1, III).
2. Запись дополнительной (факультативной) структуры, фиксирующей сутки повтора затмений после завершения лунного года (опять-таки, если счисление лунных месяцев начиналось не с новолуния, а с полнолуния и им же заканчивалось); финал счисления 3-го лунного года, когда выравнивался лунный счет времени с ходом времени по Солнцу; финал счисления лунно-солнечного (майского) и солнечного годов (см. рис.1, I);
3. Запись трех сезонных, по 4 месяца, структур лунного года (12 месяцев) с факультативным (13-м) лунным месяцем, выравнивающим на третьем году лунный счет времени с временем солнечным (см. рис.1, VI).
Представим детали каждой из композиций.
Рис. 2. Запись синодического лунного месяца. Счисление начато с новолуния. При счислении с полнолуния фазы приобретут обратный знак. Первая календарно-астрономическая и астрально-мифологическая информационная система.
Запись синодического лунного месяца (рис. 2). Композицию составляют 30 знаков, большей частью вертикально ориентированных, чуть змеевидно извивающихся линий. В счетную запись включены также характерные (акцентирующие внимание!) знаки – вытянуто-овальной конфигурации и короткие линейные, горизонтально ориентированные. Запись четко ограничена справа и слева знаками вытянуто-овальных очертаний и почти пополам разделена крупным трапециевидным и двумя линейными знаками. Анализ частоты размещения вертикальных линий и мест расположения характерных знаков позволил подразделить запись на следующие числовые блоки:
2 ® 5 ® 3 ® 6 ® 1 ® 2 ® 6 ® 4 ® 1
Предположив, что вытянуто-овальные знаки в начале и конце записи есть сутки невидимости Луны (новолуние визуальное и астрономическое), наложим на числовые блоки современный лунный календарь 20 июня 1982 г. – 19 июля того же года (самый жесткий из возможных способов проверки правильности гипотезы)7. Как может убедиться каждый, взглянув на рис. 2, все четыре фазы, так же как серпы народившейся и умирающей Луны, заняли заметные позиции (см., для примера, блок 3 – это трое сут. наблюдения первой четверти ночного светила; на середину записи пришлись сутки полнолуния и первая ночь ущерба диска на 17-е сутки видимости Луны, – особо важный в лунных мифологиях момент, самое нелюбимое число у пифагорейцев, от того, как можно теперь полагать, что оно символизировало собою вроде “печати смерти”, начало угасания жизни и т.д.). Обратим внимание и на то, что вертикальные линии начального блока 5 выгнуты вправо (серпы растущей Луны!), а финального блока 4 – влево (серпы умирающей Луны!), что с особой наглядностью подтверждает верность общей оценки композиции как записи месячного лунного цикла.
В заключение объясним – почему запись столь четко подразделяется на два отдела? Надо полагать, потому, что правый отдел и 3 ночи полнолуния (полный диск Луны , как и обе четверти, визуально наблюдается трое суток) определяют процесс роста (жизни!) лунного диска (светлая часть месяца), а левый отдел от ночи ущерба диска и до новолуния – процесс уменьшения (смерти!) Луны (темная часть месяца).
Рис. 3. Запись синодического лунного месяца и факультативного блока. Система та же.
Запись факультативной структуры (рис. 3, Б). Эту запись необходимо рассматривать как дополнение к записи синодического лунного месяца (рис.3, А). Последняя позволяла удобно считывать все 12 месяцев лунного года, используя известную с древнейших времен формулу счисления лунного времени (см. на левом конце записи позиции соответствующих суток) –
29 ® 30 ® 29 ® 30 сут. ...,
т.е. ритмично меняя продолжительность месяцев и тем самым автоматически “уничтожая” дробную часть месячного лунного цикла (29,5306 сут.). Что так оно и делалось, подтверждают заметные позиции финала важнейших событий, которые происходили до завершения лунного года (см. на рис. 3, А сколь яркие знаки определяют сутки повтора лунных затмений (при начале счисления с полнолуния), конец цикла беременности женщины (а также крупных рогатых животных!) и финал драконического года, когда Солнце оказывалось в узле лунной орбиты).
Лишь по завершении счисления лунного года к счетной системе подключалась факультативная структура (рис. 3, Б). Она по длине составляющих ее линий и наличию фигурного изображения подразделяется на следующие числовые блоки:
2 ® 2 ® 1 ® 1
Каждый из блоков, при последовательном подключении его единиц к 354 сут., определял важнейшие календарно-астрономические события:
– две первые короткие линии – сутки повтора затмений (при начале счисления с полнолуния; первый проход по 6 знакам факультатива: 354 + 1 сут. = 355 сут.; 354 + 1 + 1 сут. = 356 сут.);
– две очередные длинные линии – финал счисления 13 лунного месяца 3-го лунного года (30 + 2 + 2 сут. = 34 сут.; 354 + 34 сут. = 388 сут., что и есть продолжительность 3-го лун. года, когда выравнивался лунный счет времени с временем солнечным);
– последняя короткая линия – финал невисокосного солнечного года (второй проход по 6 знакам факультатива: 354 + 6 + 2 + 2 + 1 сут. = 365 сут.);
– фигурное изображение – финал майского года (первый проход: 354 + 2 + 2 + 1 + 1 сут. = 360 сут.) и високосного солнечного года (второй проход – 354 + 6 + 6 сут. = 366 сут.).
Если фигурное изображение есть голова гигантской змеи (дракона?), то детали той и другой записи не есть ли части рассеченного Змия, живого воплощения годового цикла? Оставив пока этот вопрос без ответа, объясним – почему записи синодического лунного месяца и факультативной структуры оказались пространственно разъединенными? Возможно, сакральность (бережно сохраняемая тайность) календарно-астрономических записей определила это обстоятельство (желание обезоружить того, кто попытался бы самостоятельно разобраться в знаковых записях).
Рис. 4. Запись 12-и месяцев лунного года и факультативного месяца (г). Группировка месяцев по сезонам.
На рисунке отмечены месяцы, когда в течение года могли происходить лунные затмения: а – хвост змеи – начало года; б – 6-й месяц от начала года (змея кусает себя за хвост?); в – 12-й месяц от начала года (змея кусает себя за хвост?).
Запись сезонных структур лунного года (рис. 4). Особенности пространственного рассредоточения 12-ти знаков и характерные очертания отдельных знаков позволили сгруппировать их в три числовых блока по 4 в каждом. Допустив, что знаки эти есть символы 12-ти синодических лунных месяцев года, получим оригинальную систему счисления времени по сезонам, продолжительность каждого из которых составляла 4 месяца – 118 сут. (вариант древнейших лунных календарей). В таком случае, размещенный внизу справа и чуть в стороне 13-й знак композиции следует воспринимать в качестве факультативного, символизирующего особый, дополнительный лунный месяц, который считывался в конце третьего лунного года с целью выравнивания лунного счета времени с временем солнечным. Ясно, что месяца каждого из сезонов считывались по записи, представленной на рис. 2. Что касается семантики существ, олицетворяющих сезоны, то их следует, судя по всему, воспринимать в качестве рассеченных на 4 части змей. На рис. 4 представлена идентификация голов змей и отмечены месяцы, когда могли происходить лунные затмения. Возможно, в схемах второго и третьего сезонов отражен миф о затмении как явлении, когда космический змий кусал себя за хвост. Однако, судить о том с уверенностью невозможно.
Вторая календарно-астрономическая и астрально-мифологическая информационная система (см. рис. 1, VIII – XII). Ее составляют две пространственно обособленные композиции:
1. Объединенные на сей раз в единую композицию знаковые записи синодического лунного месяца и факультатива (рис. 1, VIII). Эта композиция подтверждает правильность соединения в единую счетную систему пространственно разъединенных знаковых записей лунного месяца и факультатива в первой календарно-астрономической и астрально-мифологической информационной системе (см. рис. 2 и 3, А и Б);
2. Образно-знаковые записи сезонных структур солнечного года (рис. 1, IX–XII).
Представим детали каждой из композиций.
Запись синодического лунного месяца (см. рис. 4). Композицию составляют 30 знаков, из которых лишь два нелинейные (округлой конфигурации пятна на правом краю числового текста). Запись четко подразделяется на следующие блоки:
2 ® 5 ® 8 ® 2 ® 6 ® 4 ® 1
Приняв округлой конфигурации пятна за знаки суток новолуния, наложим на числовые блоки современный лунный календарь 20 июня 1982 г. – 19 июля того же года. Как видим, все четыре фазы Луны, серпы народившегося и умирающего светила, а также ущербнувшийся диск заняли идеально заметные позиции. Небольшое пятнышко краски б отделяет знаки, на которые приходятся сутки полнолуний, от знаков умирающей Луны. Столь же четко выделяются светлая и темная части месяца. Позиции и вид знаков блока 8 демонстрируют с каким величайшим вниманием отслеживались сутки, предшествующие полнолунию. Значительное своеобразие композиции придает связь изображения лошади с короткими знаками последних 4-х суток, когда Луна начинала умирать, миновав фазу последней четверти, и с четко обособленным знаком новолуния, размещенном выше предшествующих четырех (не есть ли эти 5 знаков части как бы отрубленных ног и хвоста лошади?). Поэтому, обращаясь к семантике лошади в очевидной связи ее с финалом лунного месяца, не следует ли воспринимать образ этого животного в качестве символа умирающей Луны?
Повременим с ответом.
Рис. 5. Запись синодического лунного месяца. Счисление начато с новолуния. При счислении с полнолуния фазы приобретут обратный знак.
Вторая календарно-астрономическая информационная система и астрально-мифологическая система.
Запись факультативной структуры (рис. 5, Б). Она дополняет запись синодического лунного месяца (рис. 5, А), по которой все 12 месяцев лунного года считывались по формуле (см. на левом конце записи позиции соответствующих суток) –
29 ® 30 ® 29 ® 30 сут...,
что подтверждают заметные позиции повторов затмений (при начале счисления с полнолуния), финалов половины и всего драконического года (пятнышко краски а указывает на знак кануна завершения его) и финала цикла беременности. Обратим внимание на то, как знаки завершения половины (173–174 сут.) и всего драконического года (346–347 сут.) соотносятся с фигурой лошади. В этой связи возникает вопрос – не есть ли это животное символ узла лунной орбиты, в зоне которого происходят затмения, или не приносилось ли оно в жертву в случае свершения такого события?
Повременим с ответом.
Счисление по знакам факультативной структуры производилось после завершения лунного года (лошадь символизировала конец его?). Они, эти знаки, размещенные поодиночке –
1 ® 1 ®1 ® 1 ® 1 ® 1,
определяли при первом и втором проходах по ним те же, что и в первой информационной системе календарные моменты (см. рис. 5, Б; сравни с рис. 3, Б). В композиции этой имеется, однако, и весьма своеобразная деталь – изображение змеи (символ времени и затмения?), которое располагается по соседству со знаками суток возможности повтора затмений (при начале счисления с полнолуния) и финала счисления 13-го лунного месяца 3-го лунного года. Количество извивов в теле змеи (7), возможно, намекает на номер месяца, который в этом году считывался дважды. Однако, судить о том с уверенностью невозможно. Заметим в заключение что последний (верхний) знак факультатива походит на голову змия (дракона?).
Запись сезонных структур солнечного года. Элементы ее размещены на противоположной предшествующей композиции стене (см. рис. 1, IX–XII). Запись составляют 4 изображения – антропоморфного существа, по-видимому, с серпом на голове, мамонта, крупного рогатого животного (самка тура, корова?) и фигура, которая может быть истолкована как ветвистое древо или обращенная вниз головой птица с длинным клювом (рис. 6). Ниже мамонта размещены два стреловидных знака. Они-то и стали ключом к расшифровке композиции.
Допустим, что 4 фигуры ее символизируют 4 сезона тропического года, продолжительность каждого из которых составляла ˜3 месяца (˜90 сут.), а рубежи этих сезонов определяли 4-е кардинальные точки года – солнцестояния и равноденствия. Если далее предположить, что антропоморфная фигура символизирует летний астрономический сезон, то в таком случае момент осеннего равноденствия определят два стреловидных счетных знака (факультатив!), расположенных ниже мамонта, ибо
90 + 2 сут. = 92 сут.,
что близко продолжительности астрономического летнего сезона, как его определяют астрономы – 92,3 сут. (см. на рис. 6 схему счисления летнего сезона, который, как и положено в астрономии, считывается от летнего солнцестояния до осеннего равноденствия).
Поскольку в 90-дневке, связанной с мамонтом, двое суток (стреловидные знаки!) уже считаны, то оставшиеся
90 – 2 сут. = 88 сут.
достаточно точно определят завершение осеннего сезона, ибо современные астрономы продолжительность астрономической осени считают равной 88,7 сут. (см. на рис. 6 схему счисления осеннего сезона, который, как и положено в астрономии, считывается от осеннего равноденствия до зимнего солнцестояния).
Далее в композиции размещается изображение коровы, которая, как легко догадаться, символизирует зимний астрономический сезон, т.е. время от зимнего солнцестояния до весеннего равноденствия. Продолжительность этого цикла астрономы определяют равным 90 сут. и, в данном случае, так оно и есть (см. на рис. 6 схему считывания зимнего сезона).
Последний период года, месяцы астрономической весны, считывались, судя по всему, следующим образом: сначала к периодам, считанным ранее, добавлялись 4 счетных знака (факультатив!) – число ветвей древа, и тогда последний из этих 4 знаков определял весьма знаменательный рубеж тропического года от начального момента его счисления:
90 + 2 + 88 + 90 + 4 сут. = 274 сут.,
что есть ˜10 сидерических лунных месяцев (273,2 сут.), ˜9 1/4 синодических лунных месяцев (273,1580 сут.), ˜3/4 солнечного года (273,9315 сут.) и, что в особенности знаменательно, – ˜ финал отсчета циклов беременности женщины и коровы, как известно, близких друг другу по продолжительности (281 сут. = 9,5155 синодич. мес.). Едва ли нужно в этой связи пространно комментировать – какое все это имеет значение как для подтверждения правильности избранного пути расшифровки так и для реконструкций семантики всех фигур композиции, а в данном случае – коровы в сутки разрешения ее от бремени.
Финал года, весенний сезон, определяли те же 4 знака, связанные с древом, и очередные 90 сут.:
4 + 90 сут. = 94 сут.,
что близко весеннему периоду, как определяют длительность его астрономы – 94,1 сут. (см. на рис. 6 схему счисления зимнего сезона, который, как и положено в астрономии, считывается от зимнего солнцестояния до весеннего равноденствия).
Ясно, что месяцы каждого из сезонов считывались по записи, представленной на рис. 4.
Третья календарно-астрономическая и астрально-мифологическая информационная система (рис.1, II, IV, V, VII). Предложенная выше интерпретация 4-х живописных фигур как символов астрономических сезонов солнечного года предполагает очень высокий уровень знаний Неба у тех, кто расписывал стены “Большого зала” Игнатиевского храма. Что так оно и было в действительности, со всей мощью поразительных фактов подтверждают 4 композиции, которые представляются далее в наиболее рациональной последовательности. Все они отражают сложнейшую тему – явления солнечных затмений, уяснения причины этого страшного, для непосвященных, небесного события, для календаристов – знака точности счисления времени, залога верности грядущих предсказаний очередных затмений В сущности, на стенах “Большого зала”, как выясняется, было запечатлено несколько уникальных для истории небесной науки, чисто астрономических, буквально чертежного плана (!) схем, не лишенных, однако, и мифологического содержания.
Представим детали каждой из композиций.
Рис. 6. Запись синодического лунного месяца и факультативного блока. Система та же.
Рис. 7. Запись сезонов тропического года. Система та же.
|
|
|
|
Рис. 8. Чертеж, поясняющий явление солнечного затмения: пересечение путей движения Луны и Солнца – узел лунной орбиты; схема сближения Луны и Солнца. Третья календарно-астрономическая информационная система и астрально-мифологическая система. |
Рис. 9. Схема сближения Луны с Солнцем в последние 5 суток синодического месяца. Система та же. |
1-я композиция (рис. 7 и 8). Ее следует оценить как весьма подробную схему, разъясняющую суть событий, связанных с солнечным затмением. Разного цвета вертикальная (черная) и горизонтальная (красная) линии есть, соответственно, пути движения Луны и Солнца (эклиптика) в пространстве. Место пересечения их путей астрономы называют узлом лунной орбиты. В этом месте эклиптики и по обе стороны от него слева и справа в течение 11 суток могут произойти полные солнечные затмения, окажись Луна в один из этих дней движения по своему пути в фазе астрономического новолуния. В составную часть композиции входит весьма детализированная схема сближения умирающей Луны с диском Солнца как раз в течение тех самых 11 суток. Числовую структуру этой схемы составляют следующие элементы:
3 ® 3 ® 3 ®
® 1 (Луна невидима (очень близка к Солнцу!)
– визуальное новолуние) ® 1 (Луна совместилась с Солнцем
– астрономическое новолуние; эта тончайшая деталь
прослеживается в рисунке очень четко)
2-я композиция (рис. 9). Она представляет собой весьма детализированную схему эпохи солнечных затмений, т.е. временного периода, в течение которого они, эти затмения, могут произойти. Этот период включает в себе 17 суток сближения Луны с эклиптикой (опять то самое число, которое вызывало у пифагорейцев острую неприязнь и теперь понятно почему!) и такое же количество их после пересечения пути Солнца, когда Луна удаляется от нити эклиптики (ясно, что счисление тех же 17 суток следует вести по тем же знакам, но в обратном направлении). В течение всей эпохи солнечного затмения (17 + 17 сут. = 34 сут.) Луна может дважды быть в фазе новолуния (длительность синодического месяца меньше – 29,5306 сут.!) и, следовательно, дважды может случиться затмение Солнца. Затмения эти могут быть частными (вдали от эклиптики; см. символы 6-ти суток – извивы Змия) или полными (см. линейные и квадратные символы 4 + 7 сут. = 11 сут.). В композицию включены также две уже знакомые по предшествующей схеме фигуры – круглые пятна, окруженные тремя серповидными знаками (символы Солнца и последних 3-х суток умирающей Луны). Эти фигуры надо понимать как очень важную подсказку – именно два солнечных затмения, а не одно, могут, случиться в эпоху солнечного затмения. Две группы миниатюрных знаков 3 ® 3 есть дополнение к верхней из фигур. Они призваны были еще раз продемонстрировать как в течение 11 суток Луна сближается с Солнцем, когда может случиться полное затмение светила:
3 ® 3 ® 3 ®
® 1 (Луна невидима (очень близка к Солнцу!) –
визуальное новолуние) ® 1 (Луна совместилась с Солнцем,
астрономическое новолуние – деталь в рисунке,
вероятно, не прослеживается)
В заключение остается определить информативность чуть изогнутой горизонтальной линии, расположенной ниже эклиптики. Предлагается видеть в ней нить небесного экватора8.
Рис. 10. Чертеж, поясняющий события эпохи солнечного затмения (17 сут. – 17 сут.); путь Луны к эклиптике; символы двух затмений Солнца; схема сближения Луны с Солнцем; местоположение узла лунной орбиты, эклиптики и экватора; числовые блоки 6 ® 4 ® 7 (4 + 7 = 11 – эпоха полных солнечных затмений). Система та же.
3-я композиция (рис. 10). Самая поразительная в детализации и наглядности схема сближения Луны с дневным светилом в течение все тех же 11 суток – от трех дней визуального наблюдения фазы последней четверти до суток наблюдения последнего серпа и слияния светил, когда наступало полное солнечное затмение. В этой композиции наибольшее удивление вызывают четко отраженные на диске Солнца участки ущерба его справа и слева. Схема, судя по всему, призвана была раскрыть в детальнейших подробностях сам ход затмения дневного светила от двух вариантов мест ущерба диска его справа при начале этого события (в зависимости от курса движения Луны в пространстве!) и до вариантов мест ущерба диска слева при окончании его (по той же причине).
Числовую структуру схемы составляют знакомые элементы: 3 – знаки последней четверти (визуально наблюдается 3 дня); 3 и 2 – знаки суток сближения умирающей Луны с Солнцем; 1 – знак последнего дня видимости Луны (серп, повернутый, как и положено в реальности, выпуклостью влево) и 1 + 1 (Луна невидима (очень близка к Солнцу!) и сутки реального совмещения ее с Солнцем):
3 ® 3 ® 2 ® 1 (последний серп) ®
® 1 (визуальное
новолуние – Луна максимально
сблизилась с Солнцем!) ®
1 (астрономическое
новолуние, вероятно, деталь в рисунке не прослеживается)
Внимания заслуживает весьма характерный фигурный знак последней четверти. Он может быть истолкован как изображение Змия, нападающего на Солнце (мифологический аспект содержательной стороны композиции).
|
|
|
|
Рис. 11. Чертеж сближения Луны с Солнцем и детали затмения. Система та же. |
Рис. 12. Змий с отрубленной головой и светило (а); реконструкция начала события (б). Система та же. Древнеегипетский миф о затмении (в) – числовая символика фигур, как и в искусстве палеолита, астрономическая: древо – 12 ветвей есть 12 месяцев года; точки контура древа 6 + 50 позволяют считывать лунный год по 3-м сезонам – 6 ® 50 – 6 ® 50 – 6 = 118 сут. = 1\3 лун. года и т.д.; все 56 точек контура древа при восприятии каждой из них за год есть 56 лет – большой лунный сарос, отражающий периодичность лунных затмений в конкретном месте наблюдения; 173 знака на теле Змия – 1\2 драконического года; 6 знаков около ножа – максимальное количество затмений в цикле их и т.д. |
4-я композиция (рис. 11, а). Ее составляют изображения Змия с отрубленной головой и светила (подпрямоугольный знак). Рисунок этот можно воспринять просто – как иллюстрацию к известному астральному мифу о намерении дракона проглотить светило и погрузить Космос (упорядоченный, гармоничный Мир) в состояние Хаоса (см. реконструкцию – рис. 11, б и рис. 11, в – образную и числовую иллюстрацию по такому же смыслу древнеегипетскому мифу о затмении). Но в палеолитической композиции отражена также величайшей значимости чисто научная, а именно – календарно-астрономическая информация, связанная со сложнейшей проблемой периодичности лунных затмений: 6 извивов Змия есть намек на то, что “семейство” следующих один за другим лунных затмений составляют (теоретически!) 6 таких событий (каждое лунное полугодия в течение 3-х лунных лет). После свершения их наступал период продолжительностью 42 или 47 лунных месяцев, когда затмения не случались9. Мифологически это означало, что светило (змееборец!) отрубало у Змия голову и его можно было не опасаться в эти благодатные времена космического покоя.
Из всего зафиксированного В.Т. Петриным в “Большом зале” непонятой осталась одна композиция, размещенная около выхода из “Большого зала” (изображение ряженого под мамонта и связанной с ним загадочной фигуры, сохранность которой оставляет желать лучшего). О семантике этих персон, а также иных деталей сцены можно лишь мечтательно фантазировать. Но вольным фантазиям нет места в новой методике изучения пещерного искусства ледниковой эпохи.
Итоги
расшифровки живописи Игнатиевского храма будут подведены при публикации второй
части статьи, посвященной композициям “Дальнего зала” (см. рис. 1, 3).
Что касается прочтений образных и числовых записей “Большого зала”, то они,
конечно же, повергнут в тоску официозных интерпретаторов первобытного
искусства, гораздых фантазировать. И тут им остается только посочувствовать,
ибо существует лишь один путь преодоления ученого уныния от необходимости
вникать в суть текстов с утомительной цифирью – освоив азы астрономии,
календаристики и астральной мифологии, строго руководствоваться в заключениях
своих постулатом великого пифагорейца Филолая: “Ложь не приемлет природы
числа, истина же родственна числу и неразрывно связаны с числом”.
Примечания
1 До сих пор лучшая из работ: Гущин А.С. Происхождение искусства. – М.-Л., 1937; См. также Фомин И.И. Искусство палеолитического периода в Европе. – М., 1912; Айналов Д.В. Первоначальные шаги искусства в Европе // Сообщения ГАИМК, 1929, т. 1; Миллер А.А. Первобытное искусство // История искусств всех времен и народов, т. 1. – Л., 1929; Богаевский Б.Л. О значении изображения “колдуна” в пещере Трех братьев // Советская этнография. – 1934. – №4.
2 Исходные источники: Reinach S. L’Art et la
magie // L’ Anthropologie, 1903, t.XIV; Cartailhac E. et
Breuil H. La caverne d’Altamira á Santillane prés
Santander (Espagne). – Monaco, 1906; Kühn H.
Kunst und Kultur der Vorzeit Europas. I. Das Paläolithikum.
Berlin – Leipzig, 1929; Bégouen H. La magie aux temps préhistoriques //
Recueil des Mem. d l’Acad. Des Sci., Inscript. et Belles-Lettres de Toulouse, 1924; Аналитический
обзор первых концепций (тоже исходный источник) см. Mainage Th. Les Religions de la Préhistoire. –
Paris, 1921.
3 Рюмин А.В. Древнейший художник Земли // Вокруг света. – 1960. – №3; Он же. Среди вечного мрака // Вокруг света. – 1961. – №8; Он же. Пещерная живопись позднего палеолита на Южном Урале // Archeologicke rozhledy, rocnik XIII, sesit 5, Praha, 1961; Бадер О.Н. Каповая пещера. Палеолитическая живопись. – М., 1965.
4 См., для примера: Формозов А.А. Памятники первобытного искусства. – М., 1966; Он же. Очерки по первобытному искусству. – М., 1969; Он же. Памятники по первобытному искусству на территории СССР. – М., 1980; Он же. Наскальные изображения и их изучение. – М., 1987.
5 Петрин В.Т. Палеолитическое святилище в Игнатиевской пещере на Южном Урале. – Новосибирск, 1992. См. также Petrine V. Le sanctuare paleolithique de la Grotte Ignatievskaia á L’Oural du Sud. Eraul 81. – Liege, 1997. В этом издании качество иллюстраций значительно выше, чем в русском.
6 Ларичев В.Е. Невидимое – Видимое // Методы естественных наук в археологических реконструкциях. – Новосибирск, 1995; Он же. Космографическое панно из “Колодца” Ляско // Гуманитарные науки в Сибири. – 1997. – №3; Он же. Космографическая композиция из “Большого зала” Ляско // Гуманитарные науки в Сибири. – 1998. – №3; Он же. Проблема интерпретаций живописных композиций в храмах древнекаменного века Европы // Информационные технологии в гуманитарных исследованиях. – Новосибирск, 1998.
7 См. Астрономический календарь. – 1982 г. – М., 1981. – С.25, 27.
8 Об экваторе в древнекаменном веке см. Ларичев В.Е. Космографическое панно из “Колодца” Ляско (созвездия эклиптики и экватора в образах искусства древнекаменного века) // Гуманитарные науки в Сибири. – 1997. – №3.
9 Подробности см.: Ларичев В.Е. Сотворение Вселенной. – Новосибирск, 1993.