О.А.Богатырева
Природа методологических трудностей синтеза социоэтологии
и социологии человека и пути их разрешения
Объяснение феномена социальности как свойства живого возможно как в рамках естественных наук, так и в рамках наук гуманитарных. Поскольку эти науки используют различные методологии в своих иссследованиях, обратим внимание на те методологические трудности, которые испытывает наука, находящаяся на их стыке и изучающая биосоциальность – социоэтология.
Согласно утверждению К.Поппера [6] существуют две исходные методологические позиции в познании окружающего мира: эссенциализм и номинализм. Школа методологического эссенциализма основана Аристотелем и формулирует научные проблемы следующим образом: “Что такое материя?”, “Что такое социум?”. Раскрытие истинной природы вещей видится в таком случае основной задачей. Методологический номинализм формулирует проблемы иначе: “Как ведет себя социум?” или “Каково поведение особей в сообществе?” С такой точки зрения задачей науки является описание того, как ведут себя вещи. Считается, что методы естественных наук носят фундаментально номиналистический характер, а гуманитарные науки занимают позицию методологического эссенциализма [6]. Социоэтология – раздел биологии, т.е. в классическом виде номиналистической науки. Однако, объект ее исследований имеет много общего с таковым в гуманитарной социологической науке, где господствуют эссенциалистские взгляды. В результате, исследователи в области социального поведения животных и этологии человека занимают то одну, то другую позицию, зачастую того не рефлексируя. История какой-либо группы людей, стада, стаи, клана, возможно, очень интересна, но никак не влияет на наше понимание поведения и механизмов развития всей системы и ее элементов. С другой стороны, изучение закономерностей социального поведения особей в группе не дает нам возможности понять, а тем более предсказать ее будущее или реконструировать историю. Безнадежность попыток совместить эти две альтернативы знакома каждому исследователю поведения социальных животных, где, в отличие от социологии человека, нет выявленных исторических закономерностей или хотя бы идеологических концепций, их заменяющих.
В данной работе я собираюсь вскрыть суть трудностей, которые стоят перед исследователями, работающими на стыке гуманитарных и естественных дисциплин и предложить новый подход к описанию поведения сообществ различного ранга сложности.
Выяснить по каким законам живет сообщество невозможно, если исходить только из наблюдений и экспериментов, так как все эксперименты ставятся в рамках принятой методологии. Необходимость уйти в область обсуждения методологических подходов продиктована самой ситуацией в науке, изучающей социальное поведение животных и человека (социоэтологии). Если бы исследования социоэтологов хорошо вписывались в поле объяснений, которое предлагает синтетическая теория эволюции (СТЭ), то есть полностью могли принимать методологический номинализм (который продуктивен и прогностичен в пределах СТЭ), подобный экскурс в “высшие сферы” и не понадобился бы. По этой же причине оказываются неудачными попытки социал-дарвинистов применить общие закономерности развития жизненных форм к социальным процессам. Более того, еще в своей знаменитой “Тектологии” А.А.Богданов утверждал изоморфизм физических, биологических и социальных законов. Что же именно в существующей методологии мешает бурно развиваться его идеям и на чем должно основываться представление о системном характере всего Универсума? Это может оказаться интересным предметом для обсуждения.
Несомненно, что главной парадигмой современного рационалистического мышления должна стать идея единства определяющих особенностей всех процессов развития в косной природе, живом веществе и в обществе. Однако, для практического применения одного декларирования единства оказывается недостаточно. В настоящее время антропоцентризм в целом потерял свои ведущие позиции на этом методологическом “поприще”. Осталось лишь потеснить его в частных вопросах и прийти к формулированию не только общесистемных закономерностей социальных трансформаций, но и наполнить их конкретным содержанием. Однако пока поиск причин эмерджентности человеческого социума даже в рамках системного подхода все еще многими специалистами сводится к постулированию неких особых “мифических” свойств элементов этого социума как системы. Иными словами, для применения системного подхода мало лишь декларации того, что социум представляет собой систему, необходимо еще создать и адекватную методологическую базу для его изучения.
Методологические трудности наук о поведении животных хорошо описаны в книге Ю.М.Плюснина “Проблема биосоциальной эволюции” [5]. Весь комплекс поведенческих наук вырос из классической биологии и заимствовал принципы познания, принятые в физике при изучении простых объектов, лишенных индивидуальности и свободы воли, а потому и поддающихся однозначному формализованному описанию. Тот же автор говорит о необходимости создания новой методологии для описания как индивидуального, так и социального поведения животных и человека.
Дальнейшее развитие экологической и эволюционной социоэтологии будет плодотворным лишь в том случае, если удастся совместить в единой картине взгляд на онтогенез и изменчивость поведения особей с современными системными представлениями о социальном “организме” высшего порядка. Иными словами, требуется найти гармоничное объединение холистических и элементаристских взглядов.
Совершенно очевидно, что простой переход от одной методологической позиции (элементаризма) к другой (холизму) не решит проблемы создания методологической опоры для социоэтологии. Смена одной философской установки (номинализма) на другую (эссенциализм) не дает принципиального решения, поскольку ни одна из них не подходит к нашему объекту исследования. Итак, почему же они не подходят? Ответ на этот вопрос, вероятно, поможет сформулировать требования к удовлетворяющей нас новой методологической позиции.
Основные виды социальной активности большинства видов животных не могут быть описаны на основе стохастических принципов. Детерминированность, проявляющаяся подчас как “воля”, может иметь как внутренний, так и внешний источник. Остается вопрос, как же построить теоретическую базу науки, имеющей дело со сложными целеполагающими системами, да еще обладающими определенной свободой выбора действий? Представим себе поле логических возможностей всех методологических позиций обсуждаемой сферы науки и изобразим ситуацию для наглядности графически. Квадранты поля определяются двумя осями, на концах которых находятся крайние методологические взгляды исследователей: вертикальная ось соответствует противопоставлению холизма (универсализма) и элементаризма (атомизма), а горизонтальная – противопоставляет жесткому детерминизму и однозначности толкования вероятностные процессы в социуме (табл. 1).
Таблица 1
Логические поля возможных методологических позиций
Оказывается, что в светлых полях таблицы теоретические обобщения невозможны. Однако, попытки заполнить эти плоскости предпринимались с давних времен и продолжаются сейчас (рис.1).
Рис. 1.
Основные теоретические концепции, объясняющие механизмыНа предлагаемой схеме представлены основные теоретические концепции, посвященные одному из вечных вопросов: что же такое жизнь и каковы закономерности ее существования и развития? На выбранной системе координат полярных методологических подходов оказалось удобным не только расположить различные существующие взгляды и гипотезы, но и отразить наглядно незаполненные места и определить возможности роста отдельных научных направлений. В квадрантах, аналогичных светлым полям таблицы располагаются, как правило, самые труднодоказуемые точки зрения, имеющие ранг рабочей гипотезы. Квадранты, аналогичные темным, в таблице 2 занимают более завершенные и оформленные в законы представления.
Синтетическая теория эволюции претендует на положение в обоих левых квадрантах, но, поскольку она изначально стоит на основных постулатах дарвинизма, переход к холистическим концепциям на их основе остается пока чем-то вроде праздничного пожелания счастья. Трудности эволюционной теории при описании макроэволюционных процессов могут быть тому примером [4]. Однако, чтобы претендовать на исчерпывающее объяснение, науки должны создавать хотя бы видимость гармонии своих
методологий, стремясь занять оба разрешенных квадранта. На попытку создать эту гармонию направлены разные по рангу верифицируемости научные обобщения (см. рис.1).Необходимость компромисса полярных точек зрения вполне очевидна, и я попытаюсь немного продвинуться в этом вопросе. Можно предложить объединение стохастики и жесткого детерминизма в представлении о сетевой причинности событий, так называемом сетевом мышлении [10]. С другой стороны, холизм и элементаризм неплохо уживаются в таком теоретическом направлении, как синергетика
. В одной из лучших обзорных работ, посвященных синергетике [9] весьма обстоятельно анализируются процессы спонтанной самоорганизации на уровне физических процессов. Системы высокого уровня сложности занимают в книге гораздо более скромное место, несмотря на провозглашаемую универсальность подхода. Последнее вовсе не вызывает сомнений, но глава, посвященная физическим системам занимает в книге 35 страниц, химическим и биохимическим в совокупности 28, приложение к биологии (куда помещены экология, теория эволюции и модели морфогенеза!!) – 21 страницу и, наконец, системы социальные занимают в книге всего 4 страницы. Примерно такое же соотношение публикаций по данной проблеме, выходящих в научной периодике. За истекшие годы настойчивость исследователей увенчалась весьма содержательными результатами в области применения синергетического подхода в популяционой экологии [1]. Но что-то не дает этому подходу легко пустить корни в науках, изучающих социальное поведение животных и человека.А пока в изучении социальных систем все еще нет общих теоретических взглядов, и они остаются вотчиной традиционных подходов – то естественнонаучных, то (что случается чаще) гуманитарных дисциплин.
Итак, суть решения видится мне в применении сетевого и синергетического подходов при анализе социальных структур и процессов вне представлений эволюционизма. Эти две позиции позволят нам избавиться от полярности прежней методологии и помогут выстроить рабочую гипотезу, философские позиции которой могут открыть новые многообещающие горизонты исследований.
Считается, что биологические объяснения должны быть причинными. На этом строятся все научные исследования. Так, эволюционная теория, как наиболее верифицированная гипотеза, полностью основана на линейной каузальности.
Заимствуя многие методы и подходы из психологии, эта наука неожиданно продемонстрировала, что действие законов осложняется волевым поведением исследуемых объектов [2].
Причинность и детерминизм могут присутствовать в сети метаморфозов системы в различных соотношениях, равно как и с разным содержанием стохастичности. Термин “свобода воли” подразумевает наличие разумного сознания, которое руководствуется своим внутренним произволом. Если это так, то свобода воли прибавляет изменениям непредсказуемости, но не случайности.
Свобода воли (иными словами, свобода выбора своего поведения) не вписывается в картины мира, рисуемые в красках ни стохастического, ни линейного детерминизма. Только в случае сетевого представления о причинности событий удается найти место свободе воли этих строптивых биологических объектов.
На основе идей И.Р.Пригожина о принципах самоорганизации сложных систем широко развернулись исследования в естественных науках. Самоорганизация оказалась свойством в равной мере присущим и живой, и неживой природе. Самоорганизация – это функционирование сложных систем, имеющих особые свойства; какие же это свойства и удовлетворяет ли им наш объект исследования?
Понятие сложности систем является одним из центральных в системном анализе. По мнению Дж. фон Неймана, оно лишь на первый взгляд носит сугубо количественный характер, а в действительности выражает нечто качественное. По утверждению И.Р.Пригожина [7, 8], главные черты сложности – это необратимость и стохастичность. Вся теория самоорганизации построена для таких систем. Идеи синергетики очень привлекательны для социоэтологии и антропосоциологии, однако, как я уже писала выше, эти науки имеют дело с системами в большой степени детерминированными, изменения которых зачастую бывают обратимыми. Не в этом ли кроется причина того, что социальные системы так трудно поддаются синергетическому анализу?
Для того, чтобы синергетический подход к социальным системам стал возможен, видимо, следует ввести дополнительные условия (или ограничения применения), чтобы открытые И.Р.Пригожиным закономерности годились для систем с обратимыми изменениями и элементами, обладающими свободой воли.
Свобода воли элементов, с одной стороны, вносит в систему хаос, усиливая непредсказуемость их поведения, а с другой – придает чисто стохастическим процессам детерминированный характер (порядок). Таким образом, изучение соотношения хаоса и порядка в системе может описать поведение социальных систем с элементами, наделенными свободой воли. В этом и заключается некоторое ограничение на все методы синергетики, изначально имевшей дело со стохастическими процессами в неживой природе. В рамках синергетического подхода есть вполне конкретные возможности для методов расчета степени организованности и хаотичности системы [3]. Это открывает широкие перспективы применения методов и математического аппарата синергетики для описания социальных процессов.
Литература
1.
Базыкин А.Д. Математическая биофизика взаимодействующих популяций. – М., 1985.2.
Богатырева О.А. Социальные циклы в живой природе: неэволюционная парадигма. – Новосибирск, 1994.3.
Богатырева О.А. Энтропия и гармония в социуме: новый подход к моделированию социальных процессов (в печати).4.
Красилов В.А. Нерешенные проблемы теории эволюции. – Владивосток, 1986.5.
Плюснин Ю.М. Проблема биосоциальной эволюции. – Новосибирск, 1990.6.
Поппер К. Нищета историцизма. – М., 1993.7.
Пригожин И. Перспективы исследования сложности.// Системные исследования: методологические проблемы. – М., 1986. – С. 45-57.8.
Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. – М., 1990.9.
Хакен Г. Синергетика. – М., 1980.10. Sattler R. Biophilosophy: analytic and Holistic perspectives. – Springer-Verlag, Berlin, Heidelberg, New York, Tokyo, 1986.