Предлагаемый вариант Рамочной платформы представляет собой первую стадию исследовательской работы по объединению сил, заинтересованных в развитии Сибири, которые можно было бы интегрировать на основе Комплексной программы координации исследований (вторая стадия).

Прежде чем начать работу по объединению сил, необходимо ответить на некоторые принципиальные исходные вопросы.

– мировое сообщество переживает глобальный и всеобъемлющий кризис, поиски выхода из которого затрагивают интересы всего человечества. Россия и Сибирь таким образом не представляют особого “изолята”, а выступают в качестве элемента во всеобщем процессе;

– геополитические сценарии мира XXI века, формирование нового баланса сил находятся еще в стадии предстартового обсуждения, что позволяет сделать свой выбор;

– новое мироздание еще не завершено, не сделан принципиальный выбор геополитической альтернативы – будет ли формироваться многополярный мир или монополярный, где “новый миропорядок” создается одним претендентом на мировое господство;

– мировое сообщество с нарастающей активностью отстаивает точку зрения, что любая территория Планеты, обладающая ресурсами, должна быть субъектом своего развития. Политическая, правовая, экономическая, гуманитарно-культурная бессубъектность не может сохраняться в XXI веке.

Федерально-российская и региональная ситуация также определяет необходимость и своевременность разработки новой Концепции Сибири. Найдут ли в себе силы центральные структуры управления, которые интерпретируют и выражают государственные интересы, для осознания того, что “Россия будет прирастать могуществом Сибири”, и что выход из глубокого и затянувшегося кризиса России немыслим без могущественной Сибири, Дальнего Востока и Урала? И что сегодня необходимо “уточнить” выражение М.В.Ломоносова: “Российское могущество прирастать будет Сибирью”. Можем ли мы сегодня взять его в качестве основного положения объединения сил, ориентированных на создание могущественной Сибири, прочтя его в несколько измененной редакции: “Россия будет прирастать могуществом Сибири!”?

Вряд ли Сибирь станет “могущественной” если она сама не сможет найти соответствующие концептуальные и технологические решения использования своего потенциала, соответствующие институты и правовые основания для этого. Достижение такой цели требует не только разработки новой теоретической концепции, но и технологий ее реализации практически во всех сферах жизнедеятельности Сибирского региона. А это означает, прежде всего, анализ слабых и сильных компонентов Сибири, ее положения в гео- и региональном пространстве. Следует напомнить, что Сибирь, с точки зрения благосостояния населения за всю историю была полуколонией, сырьевым придатком со слабой компенсационной политикой центра ее социальной составляющей.

Возможно ли использовать в качестве универсальной собирательной идеи развития Сибири ее Региональные интересы как составную часть Государственных интересов или она по-прежнему будет оставаться объектом вожделений всех жаждущих новых ресурсов для своих ГИ? Способна ли Сибирь к осознанной эволюции, исходя не только из государственных, но и своих региональных интересов? Может ли элита Сибирского сообщества (управленческая, научная и т.п.) разрабатывать, выражать, контролировать и корректировать систему регионально-сибирских интересов? Каким должно быть оптимальное и неконфликтное сочетание (сожительство) универсальных Планетарных интересов, Национально-Государственных, Региональных, этнических интересов, корпоративных интересов, в их системном единстве?

Принципиальным становится и осознание необходимости создания системы государственности и самоуправления, регионального, правового поля и правовой защиты, правовой регуляции освоения и использования промышленно-экономического потенциала в интересах Сибири и т.д. и т.п. Вряд ли возможно говорить о построении могущественной Сибири и решении выше обозначенных вопросов, не создав правовой базы, начиная от объединения усилий субъектов Российской Федерации на территории Сибири на конституционно-правовой основе и до разграничения функций Центр – Сибирский регион.

В структуре рамочной Платформы выделяется несколько крупных направлений, на наш взгляд, необходимых для понимания Сибири как целостного социального организма и разработки концептуальных положений в контексте цивилизационных и региональных процессов XXI века.

Итак, предлагаемая работа рассчитана на объединение сил заинтересованных в разработке концепции “могущественной Сибири”, концепции “Сибирь – XXI” как субъекта и социального организма с необходимыми институтами власти и управления для выполнения функций регионального “полюса притяжения” и как составной части единой России.

Поставим в данном тексте некоторые вопросы, требующие концептуальных ответов по направлениям работы.

Противоречивый характер слабо сбалансированного общественного развития наблюдается на всех уровнях взаимодействия: общество – природа; государственно-территориальные сообщества; этносы; индивиды. Основная цель и трудность – это переход системы общественного развития из кризисного, слабо сбалансированного состояния – в устойчивое развитие. Устойчивое развитие подразумевает определенный баланс непрерывности и длительности во времени отношений между обществом и окружающей средой, между социальными системами и территориально-государственными сообществами, между обществом и его социальными, экономическими, культурными и т.п. сферами.

Возможно ли устойчивое развитие мирового сообщества в обозримом будущем? Или это очередная утопия, несбыточная мечта интеллигентствующих людей? Реалии планетарной ситуации и взаимодействия сообществ на различных уровнях не порождают оптимизма. Россия переживает период крайней неустойчивости без “просвета в тупике”. Но именно это состояние определяет необходимость разработки концептуального сценария стабилизации и основных стратегических и технологических решений, обеспечивающих формирование устойчивого развития. На возможность формирования концепции устойчивого развития оптимистически позволяет смотреть и общественное движение. Открытый характер предложений на многих общечеловеческих форумах (ООН, ЮНЕСКО, “Конференция Рио”, общественные движения, объединения и т.п.) относительно способа и механизмов согласования всеобщих, социально-групповых и индивидуальных интересов и потребностей на гуманно-человеческой основе подтверждает важность задачи переосмысления принципа антропоцентризма, роли новых ценностных составляющих в структурно-функциональных изменениях социоприродных и социальных систем.

Может ли Сибирь, как региональная составляющая России, разрабатывать Концепцию устойчивого развития в условиях, когда нет соответствующей Концепции России? На наш взгляд не только может, но и должна, ибо сложившаяся ситуация как в глобальном, так и в федерально-региональном пространстве на рубеже XXI века ставит эту задачу перед всеми субъектами своего развития.

Возникает настоятельная необходимость выработки новых подходов в понимании становления, функционирования и развития системы, которая характеризовалась бы ростом организованности, упорядоченности и устойчивости. Это предполагает, прежде всего, создание Концепции устойчивого социального развития как глобального сообщества, так и локально-регионального образования.

Общественный идеал может быть выражен системой ценностей. Необходим поиск нового представления о ценностях, их структуры в общественных системах, их системообразующих и целенаправляющих функций в развитии человеческой цивилизации. Здесь важно подчеркнуть необходимость разработки “ядра ценностей” устойчивого развития, а следовательно, общезначимых целей и ориентиров, принятых на основе консенсуса как на общепланетарном уровне, так и на уровне организованных сообществ. Этот консенсус возможен, ибо вопросы выживания человеческой цивилизации все более волнуют широкие слои сообщества.

Разумеется, общественный идеал, система ценностей, разрабатываемые в связи с Концепцией “Сибирь – XXI век” не представляет нечто “свое”, “отдельное” и не является “составной частью” Концепции России. Это органичное целое с общероссийским ядром общественного идеала и системы ценностей. Региональные, национальные особенности подчеркивают многообразие оттенков на основе демократической субъектности региональных и этнических сообществ. Разработка Концепции общественного идеала, системы ценностей требует нового прочтения теории социальной справедливости, переосмысления структуры потребностей и разработки других важных теоретико-концептуальных решений. В силу глобальности грядущих преобразований, необходимость системного единства таких составляющих очевидна. Да и сами эти составляющие представляют собой сложную систему элементов, которые также нуждаются в исследовании.

Трудность перехода к устойчивому развитию не сводится только к разработке Концепции, к определению системы ценностей, целей, ориентиров движения, она состоит и в организации самого движения, а следовательно, в разработке специальных социальных технологий, которые служили бы средством для перевода различных социальных процессов и явлений из сегодняшнего состояния – в прогнозируемое будущее.

Концептуальное представление о месте (статусе) Сибири требует ответа на целый ряд вопросов изменяющегося геополитического пространства мира как системы, а также возможных прогнозных сценариев России.

Общемировые условия на рубеже XXI века определили необходимость поиска геополитической парадигмы: переход от биполярности (два полюса, два центра силы – США и СССР) к новому мирозданию: монополярности (один полюс, один центр силы – США) или полицентризму, т.е. многополюсному миру.

Способны ли США как оставшаяся сверхдержава в ранге полюса (центра) силы “упорядочить мировые процессы как единственный гегемон миропорядка?” Позволят ли развитию этого сценария нарастающие полюсы силы (Евросоюз, Япония, Китай и др.) освободившиеся от “игры” в партии противостояния США-СССР, навязанной “холодной войной”?

Но и “молодые” полюса, формировавшиеся еще в “чреве” биполярного мира (50-70 годы) смогут ли реализовать свой потенциал, повысить статус и мировое значение в борьбе с реальной претензией США на единственного гегемона миропорядка? Как скоро “многополюсной сценарий” выйдет из своего стартового состояния? [4].

Разумеется, ответ на эти вопросы во многом определит и место Сибири в геополитическом пространстве мироздания. И все же поставим несколько вопросов.

Каков должен быть уровень субъектности Сибири (политический, правовой) для активного и действенного участия ее в решении проблем глобально-планетарной динамики, в разрешении общественного кризиса в России?

Сибирь, Урал и Дальний Восток только ли территориально-экономический и природно-ресурсный базис формирования национальных целей России?

Таковы далеко не исчерпывающие вопросы, которые необходимо учитывать, разрабатывая концептуальные представления о положении, месте Сибири в геополитическом и национально-государственном пространстве России.

Сибирь занимает не только по потенциалу, но и географическому положению особое место во внешней деятельности России. Это территория Севера и Северо – Востока Азиатского материка, граничащая со многими крупнейшими государствами Востока и Юго – Востока и имеющая с ними транспортные коммуникации. Россия как “трансрегиональная держава” в системе Запад-Восток приобретает это качество, свойство за счет Сибири и Дальнего Востока. Могут ли эти регионы играть более существенную роль, выступая в качестве соединительного “моста” Запад-Восток во всех проявлениях жизнедеятельности (политика, культура, экономика и др.)? Или регионы будут по прежнему выполнять функцию транспортной коммуникации и поставщика сырья по “планам” Центра?

Может ли “геополитический крест” “Север-Юг”, “Запад-Восток” в цивилизационном прафеномене России реализовываться без активной всесторонней деятельности Сибири, Урала, Дальнего Востока, территориально-экономический, природно-ресурсный, интеллектуально-культурный базис которых определяет выход России из кризиса? Активизация “Восточной политики” России немыслима без осознания необходимости изменения политики Центра в отношении Сибири. Нужен кардинальный пересмотр ориентаций Центра на национально-государственные интересы и их региональные составляющие.

Географически-пространственное положение Сибири в “кресте Запад – Восток, Север – Юг” обеспечивает дифференцированную реализацию этого ее потенциала во взаимодействии с различными государствами и объединениями.

Взаимодействие Сибири с регионами может осуществляться:

– через центральные институты России, когда правовые акты определяют исключительную компетенцию Центра;

– непосредственное взаимодействие:

а) Сибирь – как единый регион, располагающий правовыми возможностями (деятельным центром, закрепленными Конституцией правами и т.д.);

б) административные территории (губерния, республика, регион и другие субъекты международного взаимодействия;

в) прямые контакты производственных и других субъектов на договорной основе;

г) другие возможные правовые варианты.

Обозначим поиск возможных приоритетов и взаимодействий Сибири с зарубежьем, которые необходимо было бы проработать в концептуальном представлении.

США в экономическом плане вряд ли заинтересуются Сибирью. Они будут продолжать работу над “тендером” через Российский Центр. К этому же Сибирь и США не имеют сколь – либо значимых традиционных экономических связей непосредственно с Сибирью.

На Западном направлении следует выделить страны Европы. Европа, стремясь создать Единую Европу, будет стремиться к поиску новых источников и реанимации традиционных для наращивания мощи “независимого полюса силы”. В последние годы Сибирь значительно продвигалась в экономических связях с Европой, особенно с Германией и, очевидно, это экономическое взаимодействие будет развиваться.

Законсервировав “традиционалистически-маоистскую” геостратегическую линию лидерства в геополитическом пространстве, Китай приступил к созданию фундамента могущества страны. Разумное сочетание государственного и частного присутствия в рыночной (регулируемой) экономике позволило выйти на широкий международный рынок с разнообразной продукцией. И хотя для Китая Россия экономический (торговый) партнер в шкале лишь шестой-седьмой, а для России Китай – второй, это взаимодействие имеет серьезную тенденцию к нарастанию.

Основной интерес Китая – Сибирь с ее топливно-энергетической базой, военно-промышленным и научным потенциалом с одной стороны, и с другой – широкий и емкий рынок сбыта потребительской продукции. Широкая сеть китайских товарных, инвестиционных и иных представительств практически во всех крупных городах Сибири и Дальнего Востока осуществляет деятельность преимущественно на основе бартера и прямых договоренностей. Эта деятельность санкционируется местными органами управления, но не регулируется на уровне Сибирского региона политическими, технологическим, правовыми актами, планово-рыночными механизмами и, по сути, сегодня носит стихийный характер, что для внешнеэкономической деятельности “противопоказано”.

Необходимость более широкого сотрудничества с Японией связано со стратегической задачей становления новой России, что невозможно сделать без японских “высоких технологий”. Очевидно профильно прогрессирующая Япония, являясь сегодня лидером в научно-техническом прогрессе, и впредь сохранит его. Для России это долгосрочная ориентация. Россия может заинтересовать Японию не только не столько сырьевыми (топливно-энергетическими) ресурсами, но и военно-промышленным комплексом (Сибирь), а также может играть существенную роль в качестве “балансирующего довеска” в решении геополитических и других задач на уровне институтов межгосударственного взаимодействия.

1) Использовать стремление Полюсов силы наращивать свою мощь в конкурентной борьбе в многополюсном мире;

2) “Равноудаленность” от полюсов в решении проблем экономического взаимодействия;

3) Взаимовыгодный экономический прагматизм, без каких-либо обменов типа “продукция – заверения в дружбе”.