В последнее время в отечественной философской литературе большое внимание уделяется проблеме взаимодействия. Общее признание фундаментального значения категории взаимодействия в научной картине мира связано с ее универсальным характером в силу того, что она отражает “процессы воздействия различных объектов друг на друга, их взаимную обусловленность, изменение состояния, взаимопереход, а также порождение одним объектом другого”¹. Поскольку данные процессы имеют место и в рамках социальной формы движения материи, постольку категория взаимодействия находит применение в области общественных наук.

Социальное взаимодействие понимается в традиции символического интеракционизма в качестве процесса, происходящего на двух уровнях: межиндивидуальном и внутриличностном. На межиндивидуальном уровне оно рассматривается в виде специфического взаимодействия, осуществляемого людьми посредством интерпретации ими действий друг друга, которая осуществляется при помощи символов. Здесь взаимное влияние людей друг на друга никогда не бывает прямым, а всегда имеет посредствующую стадию в виде интерпретации действий. “Особенность этой интеракции заключается в том, что люди определяют действия друг друга, а не просто реагируют на них. Их реакции не вызываются непосредственно действиями другого, а основываются на значении, которое они придают подобным действиям. Таким образом, интеракция людей опосредуется использованием символов, их интерпретацией или приданием значения действиям другого. Это опосредование эквивалентно включению процесса интерпретации между стимулом и реакцией”². Использование в процессе взаимодействия символов предполагает осознанное поведение партнеров.

Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что социальное взаимодействие рассматривается Д.Г.Мидом не только как процесс, происходящий между индивидами, но и как процесс внутриличностный. То есть индивид находится во взаимодействии не только с другими, но и постоянно взаимодействует с самим собой. Социальное взаимодействие на внутриличностном уровне представлено как процесс, протекающий внутри человеческого “Я” – как “Self-process”, когда индивид относится к себе как к объекту с позиции воспринятой им системы социальных установок. В этом смысле социальное взаимодействие рассматривается в виде внутреннего процесса саморефлексии, формирующего структуру человеческой личности. Внутренняя саморефлексия в свою очередь понимается как взаимодействие, причем непосредственно связанное с внешними детерминантами: “Согласно этой точке зрения мышление есть процесс взаимодействия – индивид сообщается сам с собой “из перспективы другого”...”³.

Д.Г.Мид считает наличие символов специфической чертой человеческих взаимодействий. Общение при помощи символов (в том числе и языковых) складывается в процессе долгой эволюции и генетически развивается из простейшего бессознательного общения при помощи жестов. Модель такого взаимодействия, наблюдаемого у животных проста, и выглядит в виде “акций – реакций”, когда первоначальное действие одного животного лишь стимул для другого откликнуться на него определенным образом и тем самым стимулировать приспособительную реакцию первого. Начальная стадия такого действия может выступать и в качестве значимого жеста, поскольку она несет в себе информацию для партнера по взаимодействию о последующем действии, и следовательно, может вызвать такую же реакцию партнера, как и законченное действие.

Суть символического взаимодействия людей заключается в том, что они, в отличие от животных, начинают осознавать действия друг друга на основании интерпретаций значения жестов. Постепенно, в ходе эволюции, жесты начинают использоваться людьми в качестве символов, и за ними закрепляются определенные социальные значения. “Сознательная коммуникация – сознательное общение жестами – возникает тогда, когда жесты становятся знаками, т. е. когда они начинают нести для индивидов, откликающихся на них, определенные смыслы или значения, касающиеся последующего поведения производящих их индивидов. Тем самым, они служат предупреждениями откликающимся на них индивидам относительно поведения производящих их индивидов, они делают возможным взаимное приспособление различных индивидуальных компонентов социального действия, а также... они делают возможным рост самосознания в единстве со взаимным приспособлением”⁴.

Центральным механизмом осуществляемого при помощи символов взаимодействия людей является, по мнению Д.Г.Мида, подражание – способность воздействовать на себя собственными жестами, которыми люди побуждают своих партнеров по взаимодействию к отклику. Особую роль в формировании механизма подражания играет голосовой жест, использование которого позволяет человеку взаимодействовать с самим собой так же, как с другими людьми. Поскольку “индивид может слышать то, что он говорит и, слыша это, стремиться откликнуться так же, как откликается другой”⁵, он начинает относиться к себе так, как относятся к нему другие, т. е. становится объектом для самого себя. А голосовой жест (слово) начинает обретать межиндивидуальное значение.

Ответ на эти вопросы имеет две составляющие. С одной стороны, значение тех или иных вещей закладывается индивидами в процессе их взаимодействий с вещами окружающего мира. Вещь становится значимым объектом лишь, когда индивид выделяет ее из остальных вещей, и обозначает ее по отношению к себе. Поэтому “сознательная жизнь человека... представляет собой сплошной поток формирования значения вещей, с которыми он имеет дело и которые он принимает во внимание”⁶.

С другой стороны, смыслы тех или иных жестов определяются людьми в процессе сознательного воспроизведения ими социального действия и интерпретаций действий партнеров по взаимодействию на основе механизма подражания. Смысл появляется как отношение между различными фазами социального акта. В этом случае смысл жеста как первоначальной стадии всего социального действия закладывается последующей стадией, то есть заранее определяется будущим завершением социального действия. По мнению Д.Г.Мида, когда индивид вызывает в себе отклик, подобный отклику партнера по взаимодействию, и данный отклик стимулирует контроль индивида за собственным действием, тогда и появляется мышление как способность управлять собственной деятельностью. Осмысленное взаимодействие предполагает использование символов, что возможно лишь в процессе социальной деятельности, где приспособление действий различных людей друг к другу происходит через интерпретацию символов, обладающих смыслом.

Данная проблема явилась центральной в творчестве Д.Г.Мида. Основная идея, заложившая ее решение, заключалась в способности индивида относиться к себе как к объекту. “Индивид входит в собственный опыт только как объект, а не как субъект, и оказаться в пределах собственного опыта он может лишь на основе социальных отношений и совместных действий”⁷. Вступая в отношения с другими людьми в процессе освоения различных форм деятельности, индивид начинает действовать по отношению к себе так же, как окружающие действуют по отношению к нему. Лишь через принятие роли другого индивид начинает осознавать свои собственные действия с позиции этого другого. “Мы видим себя так, как видят нас другие..., мы обращаемся к себе так, как обращаются к нам другие..., мы бессознательно ставим себя на место других и действуем так, как действуют другие”⁸.

В структуре личности “Я” Д.Г.Мид выделил две подсистемы: “me” и “i” Под “me” понимается совокупность всех установок других (или “обобщенного другого”), совокупность всех социальных отношений усвоенных индивидом, “организованный ряд отношений с другими, предполагаемый самой личностью”⁹. “Me” так же выступает в роли цензора, благодаря которому “внешний” социальный контроль принимает форму “внутреннего” индивидуального самоконтроля над побуждениями личности. “I” представлено Д.Г.Мидом как спонтанная, импульсивная, творческая сторона личности; “i” – непредсказуемая реакция, непосредственный отклик индивида на требования сложившейся ситуации; “i” – нерефлексивный, но рефлексируемый при помощи “me” элемент “Я” (Self). Проявления “i” осознаются лишь с позиций “me” и после того, как спонтанная активность “i”была уже произведена; “i” фиксируется лишь в памяти как опыт, но само “i” всегда в настоящем.

Взаимодействие “i” и “me” в личности (Self) описывается Д. Г. Мидом следующим образом: они “разделяются в процессе, но относятся друг к другу как части целого. Разделяясь, они одновременно соотносятся, ибо i есть нечто полностью никогда до конца неразложимое. Me требует определенного вида i, поскольку мы имеем обязательства, данные в самом поведении, но i всегда немного отлично от того, чего требует ситуация; ... оно одновременно вызывает me и отвечает на него. Вместе взятые, они конституируют личность, какой она появляется в социальном опыте. Я – это фундаментально-социальный процесс, протекающий в этих “двух фазах”¹⁰.

Данная проблема по своей сути логически вытекает из теоретической конструкции, касающейся структуры личности. Поскольку в структуре личности “i” является активной, творческой, спонтанной стороной, то, следовательно, ее поведение в социальной среде всегда имеет долю непредсказуемости. Поведение личности всегда будет вносить те или иные изменения в уже относительно устоявшиеся общественные структуры. А это значит, что индивид всегда выступает в качестве социального субъекта, изменяющего общественную структуру, и вносящего свой вклад в общественную динамику. Однако выделение в структуре личности стороны “me” как снятого результата воздействия внешней социальной среды говорит о признании определенной детерминации ее поведения социальной средой. Более того, постоянное взаимодействие отдельных личностей друг с другом при помощи символов с необходимостью требует взаимного приспособления их действий. Уравняв в правах творческо-спонтанную сторону личности со стороной, представленной “обобщенным другим”, Д.Г.Мид фактически сумел с диалектической точки зрения подойти к решению вопроса о взаимодействии личности и общества.

Трактовка “i” как активного элемента личности наряду с признанием определяющей роли спонтанно-творческой стороны личности “i” в социальной деятельности индивида приводили представителей чикагской школы к абсолютизации роли субъективных факторов в общественном развитии и, как следствие, к процессуальному рассмотрению социальной реальности. Для представителей айовской школы (М.Кун, Т.Партленд и др.) наибольший интерес представляло изучение уже стабильных, “ставших” символических структур: групповых норм, ценностей, личных установок, правил, то есть всего того, что является основой четко фиксированной, стабильной структуры¹¹ . Социальная деятельность индивидов рассматривалась ими больше со стороны ее детерминации совокупностью интернализованных установок группы, являющихся основой стабильного поведения индивидов в обществе. Процессуальное или структурное рассмотрение социальной реальности во многом было задано абсолютизацией в одном случае субъективной, в другом – объективной сторон личности¹² .

В целом концепция Д.Г.Мида имеет вполне определенную сферу применения, целиком ограничиваясь уровнем внутри – и межличностного взаимодействия. Такой подход не ставит своей задачей и не содержит предпосылок для выхода на анализ общественной организации, социальных структур, институтов. Он не может быть использован и для анализа социальных групп и более широких общностей, хотя их взаимодействие образует неотъемлемую составляющую общественной жизни. В конечном счете концепция Д.Г.Мида представляет собой разновидность субъективистского подхода к анализу общества. Центральным звеном его содержательной конструкции является интерпретация участниками взаимодействия – индивидами – содержания символов, поэтому процесс взаимодействия в конечном итоге оказывается целиком зависимым от индивидуального сознания.

1 Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. – С. 81.

2 Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология: Тексты. – М., 1984. – С.173.

3 Критика современной буржуазной теоретической социологии. – М., 1977. – С. 71.

4 Мид Д.Г. От жеста к символу. // Американская социологическая мысль. – М., 1994. – С.217-218.

6 Блумер Г. Общество как символическая интеракция... – С.174.

8 Мид Д.Г. От жеста к символу... – С. 217.

9 Кон И.С., Шалин Д.Н. Д.Г.Мид и проблема человеческого Я... – С. 92.