Послания Максима Грека против “льстиваго списания Николая Немчина” стоят в одном ряду трактатов афонского богослова об антилатинской пропаганде. Максим Грек называет своего идейного противника Николаем Немчином, или Германом. Известна эта личность и под именем Любчанин (от названия города Любека, родины приезжего иностранца), и под прозвищем Булев, или Люев. Краткое, незаконченное, но до сих пор самое полное исследование личности Николая Немчина принадлежит Л.Н.Майкову¹. Исследователь установил, что Булев прибыл “в свите посла императора Максимилиана Георга фон-Турна (в русских документах назывался Юрием Делатором),. который выехал в Москву только 16 июля 1490 года”, что первоначальной целью посещения России Любчанином было составление пасхальных таблиц для русской церкви, для чего он получил приглашение от одного из русских послов, отправленных великим князем Иваном Васильевичем в 1488 г. в Рим, что во время остановки в Новгороде он познакомился с архиепископом Геннадием и его деятельность “относится преимущественно к Новгороду”, что он мог свободно говорить по-русски и “письменно излагать свои мысли на языке той страны, куда забросила его судьба”, но его сочинения не сохранились, (впрочем он “неоднократно прибегал к обнародованию своих литературных трудов под чужим именем или совсем анонимно”), что он был врачом великого князя Василия Ивановича и по свидетельству одного из современников “ученейшим профессором медицины, астрологии и всякой науки”.

Когда в марте 1518 г. в Москве появился Максим Грек, авторитет, влияние и связи “пришельца с католического запада” были большими. “Этот иноземец распространял мысль о возможности соединения русской православной церкви с римским католичеством и в то же время знакомил с астрологией. То и другое ученый грек признал делом вредным и потому вступил в полемику с его проводником”, – пишет Л.Н.Майков. Максим Грек признавал талант Немчина, о нем он пишет в посланиях Федору Карпову: “Но человека оного мудрость от многих слышав удивляему”²; “Но дивлюся зело, како мудр сыи, якоже слышу онсица латынин (в других списках: Николаи) и словеснаго художества искусен”³. В заголовке первого послания, адресованного Булеву, читаем: “Николаю многоученному Немчину”⁴, но является ли сам афонский монах автором такого обращения, сказать не можем.

Из всего ряда антилатинских сочинений Максима Грека⁵ выделим тексты, направленные именно Николаю Немчину (самые пространные послания на эту тему адресованы боярину, просвещенному человеку и другу Федору Карпову). Обращенные к одному адресату, они представляют собой литературно-публицистический цикл, сформировавшийся в ранний период творчества писателя: это первое (краткое) послание Николаю Булеву (Немчину) по поводу католической пропаганды, 1518– 1519 гг. (заголовок: “Послание инока Максима святогорскаго к Николаю многоученному Немчину”, И-136, П-2)⁶; послание Николаю Булеву, 1522–1525 гг. (заголовок: “Максима Грека к Николаю латянянину, злому прелестнику, звездочетцу послание о отлучении латиньском, како латина отпадоша православия” или “Слово ответно к Николаю латы-нянину”, И-137, П-9)⁷; послание Николаю Немчину и неизвестному послушнику (заголовок: “Максима же Грека святогорца к Николаю латы-нянину зломудренному”, И-135, П-10)⁸.

Все три сочинения были популярны в рукописной традиции и потому представлены самостоятельными главами в крупнейших собраниях сочинений Максима Грека, сложившихся в конце XVI–XVIII вв. (Синодальное, Ионы Думина, Троицкое, в 151 главу, Рогожское, Поморское), но в состав прижизненных систематизированных собраний писателя – Иоасафовское и Хлудовское – автором включены не были⁹.

Текстологическое изучение позволило все списки первого краткого Послания Николаю Немчину разделить на две группы. Самый ранний список П-2 сохранился в сборнике, датированном 40-ми годами XVI в. (ГИМ, Синод. 791, лл.150–154 (О). Этот текст интересен тем, что не имеет заголовка и начинается с обращения, выдержанного в духе эпистолярного жанра: “Максимъ инокъ Николаю Немчину радоватися”, этих дружеских слов нет в последующих списках. Список, наиболее текстологически близкий к С (РГИА, ф.834, оп.З, Д.4025, кон. XVI в., лл.12006.–123 (А)), озаглавлен: “Максима инока Святыа горы послание к Николаю Немчину”. Оценочное определение “многоученному” появляется в сборниках смешанного состава Волоколамского монастыря (РГБ, Волок. 522, сер., XVI в.; Волок. 488, 60-е годы XVI в.): “Послание инока Максима святогорскаго к Николаю многоученному Немчину”) и рукописных собраниях XVII–XVIII вв.

Таким образом, С и А составляют одну группу, (РГБ, Волок. 522, Волок. 488) а все списки из собраний следующих столетий – другую. Основанием для такой классификации послужили общие пропуски в С и А. В прении с Николаем о том, как надо следовать писаниям святого Августина, автора научного направления об отношении человека к Богу, оказавшего огромное влияние на развитие западной богословской мысли, Максим Грек пишет: “Отвещаю ти, яко Августинъ святый [бысть на соборе Карфагенскомь иппонеискии епископъ, мужъ свять и философъ изъященъ во всехъ, и книги его нарочитеиши и всякия мудрости и пользы духовныя исполнени. И ты его, Николае, сим оболгуеши, что онъсице тако уставиша во своихъ писаниихъ. И аще и Августинъ будеть се писалъ вашему закону], и онсице и онсице не лучше всех събор разумешя.” Этот пассаж важен тем, что содержит характеристику знаменитого учителя церкви IV в. и обращение к адресату послания – “Николае”. Видимо, эти строки входили в первоначальный вариант авторского текста. К имени и авторитету Августина афонец обращается в других своих сочинениях, так, в П-9 читаем: “Иустинъ бо святыи философ и мученикъ, епископъ ипоненскии, во своем лице глаголет...”. Эта краткая характеристика одного из отцов церкви текстуально совпадает с П-2 и “генетически” может восходить к варианту первого послания.

Другой небольшой пропуск принадлежит только С, но сама фраза любопытна одним разночтением: “А по вас, латинов, и Сынъ съобщается в том Отцу и с ним происпущаеть Духа Святаго, како съблюдается не-подвижимо отчьство (отчее свойство – все списки), наипаче; како не Савелиево смешение въведется, пакы две ипостаси сьвокупляюще [и едино начало обою Святому Духу являющее – все списки”. В данном примере в С отсутствует заключительная часть предложения (выделена квадратными скобками). Может быть, ее и не было в оригинале, потому что, продолжая текстологические наблюдения, отметим варианты словоупотреблений: в С “сьвокупляюще” является сказуемым, во всех остальных списках читается определение “совокупляющее”, которое стоит в синтаксической параллели с “являющее” в окончании дописанного сложного предложения. Разница в значении “отчьство” и “отчее свойство” большая, вероятно, в С такое чтение не было ошибкой, видимо, оно авторское, первоначальное, потому что в рукописи Синодального собрания: Синод. 491 – рукой основного писца выведено “отче тво”, другой рукой исправлено на “отчее свойство. Следующий пример демонстрирует явно ошибочное чтение в С: “престани велми хвалитися о сане и власти пакы твоего”; во всех остальных списках читается: “престани хвалитися о сане и власти папы”. Безусловно, бессмыслено выражение в- С, но любопытно, что его повторят списки Синодального и Уваровского собраний, значит неверный вариант не единичен, он повторился в других собраниях, что указывает на текстологическую связь поздних сводов с ранней рукописной традицией сочинений Максима Грека. Остальные разночтения не имеют принципиального значения, но важны для представления точной картины взаимоотношений списков и собраний, включивших их в свой состав.

Два других Послания Николаю Немчину (П-9 и П-10) идут обычно вместе в одних и тех же сборниках и собраниях, что обусловило сходство их рукописной судьбы, и результаты текстологического анализа одного совпадают результатами другого. Самые ранние дошедшие до нас списки этих сочинений находятся в Российской национальной библиотеке. Сборник РНБ, О.XVII.71 писан полууставом нескольких почерков втор. пол. XVI в. и XVII в., 328 л., не имеет начала и конца, содержит сочинения Иоанна Дамаскина и три сочинения Максима Грека: “Максима Грека к Николаю латянянину, злому прелестнику, звездочетцу Послание о отлучении латиньском, како латина отпадоша православия”, ЛЛ.106–129 (П-9), “Максима же Грека святогорца к Николаю латынянину зломудренному”, лл.129–-146 (П-10) и “На люторы” (И-147)¹⁰, лл.15206.–27006. Между ними (лл.146–152) вставлено: “В лето 6924 о Григории Цамблаке послание грамоты всех епископов литовских”, которое начинается, как и второе послание Максима Грека, с известной цитаты “Всяко даяние благо и всяк дар свершен свыше есть сходяи от Отца светом”. Другой сборник РНБ, Q.I.493, втор. пол. XVI в., состоит всего из трех интересующих нас сочинений, которые представляют собой главы, извлеченные из какой-то рукописи: глава 9 “На люторы”, лл.1– 48 (причем начало сочинения читается с середины листа, наклеенного на картонную обложку, на нем сохранился конец какого-то другого сочинения), глава 10 “Максима Грека святогорца послание к Николаю латынянину, злому прелестнику, звездочетцу о отлучении латиньскомь, како латина отпадоша православия и о исхожении Святаго Духа”, лл.4806.–6106., (П-9) и глава II “Того же Максима Грека святогорца послание к Николаю латынянину зломудреному”, лл.62–71, (П-10). Списки посланий П-9 и П-10, сохранившиеся в сборниках РНБ O.XVH.71 и Q.1.493, очень близки между собой. Трудно отдать одному из них предпочтение. Решающим фактором в такой ситуации становится кодикологический анализ сборника.

Текстологический же анализ показывает, что список в сборнике О.XVII.71 (Ос) правлен другой рукой, в основном сделаны очень мелкие вставки, как правило, отдельных букв или словосочетаний. Так, уже в заголовке и первом предложении таких случаев насчитывается 3: вписаны над строкой слог “ня” в слове “латя[ня]нину”, приставка “во” в слове “[во]просил”, буква “ять” в слове “опресночная”, а всего руку другого писца пришлось отметить 14 раз. В этой рукописи содержится несколько описок: “стремника” вместо “стремнина”, “некорая” вместо “некоторая”, “къ же его” вместо “къ жене его” и т.д. Список в сборнике Q.I.493 (О) не имеет подобных ошибок, отличается от первого списка небольшими пропусками, например, союза “и”, и индивидуальными чтениями: так, во всех списках читается “Мария Девицы”, в О – “Мария Девы”; во всех списках: “распята же за ны...”, в О – “распятаго за ны”, “царствию не будет конца”, в О – “царствию несть конца”, любопытно, что в сборнике ГИМ (Синод. 491) это место исправлено таким образом: в строке – “несть”, на поле со знаком замены – “не будет” и т.д. Нужно отметить ряд исправлений в О: в строке – “во скровную жертву”, на поле со знаком вставки другой рукой вписано – “зносят бе”, из сложения этих написаний получается правильное сочетание “возносят бескровную жертву”. Следующий пример содержит уникальное чтение, не отмеченное ни в одном списке: “колико отстоит солнце от звезды во светлости, толико отстоит онъ от нас благодатию разума светом”, – редактор против слова “звезды” на полях помечает – “луны”. Противопоставление солнца и луны оправдано, следовательно, исправление сделано верно, тем более что в следующем предложении речь идет именно о луне: “Тогда луну отринеши и солнцу прилепишася”.

В поздней рукописной традиции, т.е. в составе собраний сочинений Максима Грека, составленных в XVII–XVIII вв., два послания Николаю Немчину (П-9 и П-10) всегда идут рядом, недалеко от них располагается и первое (краткое) послание (П-2). В таком сочетании они вошли в состав Синодального собрания (ГИМ, Синод. 491: П-2 – лл.390 об.– 39306., П-9 – лл.362 об.–373, П-10 – лл.373–380 об.). Троицкого собрания (РГБ, Троицк. 200: П-2 – лл.192–193, П-9 – лл.194–205 об., П-10 – лл.205об.– 214), собрания в 151 главу (РГБ, Троицк. 201: П-2 –ЛЛ.132–134 о6., П-9 – лл.405–413, П-10 – лл.413–419 о6.), Поморского собрания (РНБ, F.1. 425: П-2 – лл.405–408, П-9 – лл.409–418, П-10 – лл.418–425).

Наиболее интересными представляются интертекстуальные связи этих посланий. Эти связи настолько широки в П-9, что их исследование ставит под сомнение вопрос о происхождении и адресности данного сочинения. Еще А.И.Иванов указал на дословные совпадения “Послания Николаю Немчину” с двумя посланиями Максима Грека Федору Карпову (И-133, или П-5, и И-134, или П-6). Текстологическое изучение установленных совпадений П-9 с П-5 и П-9 с П-6, представляющих собой как большие фрагменты сочинения, так и отдельные фразы, дает иногда более интересные результаты по истории текста, чем изучение его списков. Кроме того, исследование межтекстуальных отношений сочинений писателя позволяет видеть особенности его творческой работы.

Первый пример таких совпадений П-9 с П-5 находится почти в самом начале “Послания” (от слов “Азъ убо бодрене...” до слов “рукояти паче плевныя, неже учительства и суть и нарицатися имеют”). Текстологически они между собой мало различаются, но эти небольшие различия примечательны. Во-первых, в П-9 Максим Грек вводит ссылку на свое предыдущее сочинение, на “Послание (первое) Федору Карпову”. Так, в П-9 он вставляет оговорку: “якоже предрекох” (“Азъ убо бодрене и зело любезне и на сей подвигь совлекуся паки, якоже предрекох...”). Во-вторых, в П-9 он несколько иначе именует Христа:

В-третьих, в П-5 есть различие в одно слово “слово/свет”, и оно интересно потому, что во многих сочинениях Максима Грека именно такое чередование по спискам встречается часто, например, в П-5 “расточити тщуся супротивную египетскую тму пресветлым светомъ апостолскыя истинны”; в П-9 “пресветлым словом”. В первом предложении второго “Послания Федору Карпову” (РГАДА, ф.201, № 161, 30-е годы XVI в., лл.564–57206.) наблюдается такой вариант: “Начало словес твоих истина, и въ векъ вся судьбы правды твоея, Утешителевым светом осветився, разумом Богоотець възопи”. В поздних списках (например, в сборнике РГБ, Волок. 522, сер. XVI в., в собрании в 151 главу, Рогожском собрании) читается “Утешителевым словом”, в других собраниях (Ионы Думина, Синодальном, Троицком) в строке стоит “светом”, на полях со знаком замены – “словом”.

Практически это все примеры текстуальных совпадений П-9 с П-5. Специально отметим, что они приходятся на начало сочинения, где писатель только входит в проблему своего послания, собирается с мыслями, приступает к изложению своих новых рассуждений, поэтому ему, видимо, было важно опереться на имеющийся собственный опыт, подытожить уже написанное. Этот факт свидетельствует о такой особенности работы Максима Грека, когда он сознательно связывает сочинения на одну тему текстуально.

Причем в ряде поздних списков (ГИМ, Синод. 491, РГБ, Троицк. 201) читается верное “гонителей”, в Троицком же собрании (РГБ, Троицк. 200) и в Поморском (РНБ, Р.1.425)в строке стоит “гонителень”, на поле со знаком замены другим почерком, правившим весь текст¹³, вписано со знаком замены “хранителем””.

Дословное совпадение П-9 с Посланиями Федору Карпову, отсутствие в П-9 обращений к Николаю и ряд других наблюдений, приведенных выше, позволяют предположить: либо П-9 есть тоже епистолия, направленная боярину и другу Максима Грека Федору Карпову и на каком-то этапе рукописной традиции неправильно адресованная книжником, приписавшим заголовок “Послание к Николаю латы-нянину”, либо Максим Грек использовал одни и те же материалы при написании посланий Карпову и Булеву.

В рукописной традиции П-9 часто называется “Слово ответно к Николаю латынянину”. Такая формулировка названия могла появиться под влиянем начала сочинения, где Максим Грек пишет: “Пред малеми деньми вопросил еси нас, когда и како отлучишася латини от грекъ и святыа Божиа церкви, и како изообретоша себе нов законъ, и еже опрес-ночная служити и хулу яже на Духа Святаго, и написано сие изложити желателне молил еси от нас”. Трудно себе представить, чтобы Николай Булев обратился к святогорцу с такой просьбой, но именно об этом просил афонского монаха Федор Карпов.

1 Последние труды Л.Н.Майкова. Николай Немчин, русский писатель конца XV – начала XVI века// ИОРЯС, т.V, кн.2. – СПб., 1900. – С.379–392.