Отношение к официальной власти в старообрядчестве довольно быстро после его возникновения окрасилось, как это сейчас хорошо известно, в эсхатологические тона. В дальнейшем почти во всех ответвлениях староверия были как умеренные течения, склонные к компромиссу с государством и его органами, так и радикальные. Именно последние разрабатывали теорию о близком пришествии антихриста, о порабощении мира его слугами. На каждом отрезке истории создавались оригинальные истолкования событий в свете предсказаний Откровения Иоанна Богослова, когда в очередной эсхатологический вариант включалась конкретика времени. Здесь можно вспомнить старообрядческие разработки о царях-антихристах (Алексее Михайловиче, Петре 1, Николае 1), теорию о “расчлененном” антихристе (имелась в виду череда Самодержцев, являвшихся его воплощением), а также теорию о духовном антихристе, прибывшем в мир не персонифицированно, а поразившем его духовно¹.

Старообрядческое творчество в области эсхатологии особенно активизировалось в периоды преследования староверия официальными властями: церковью в союзе с государством или же только государством. После Октября довольно быстро начался такой очередной период, когда старообрядчество попало под преследования вместе с другими конфессиями. По крайней мере на Урале и в Сибири это вызвало очередной взрыв эсхатологических ожиданий, и, соответственно, новые самобытные “надстройки” к прежним вариациям на тему о конце света, как устные, так и письменные. Ряд таких сочинений XX в. стал известен Новосибирскому археографическому центру в 1990-е годы и некоторые из них уже введены в научный оборот².

Плоды этого творчества староверов практически до последнего десятилетия нашего века хранились в глубокой тайне. Одно из уральских сочинений подобного типа создавалось в устной форме со времени смерти Сталина, когда некоторая “оттепель” сделала возможной более открытую проповедь новейшей эсхатологии в старообрядческой среде без угрозы немедленного ареста. Письменное оформление своих представлений о конце света автор (или авторы) сочинения завершили только в 1980-е годы. Нам уже приходилось писать об этом произведении – иллюстрированном (лицевом) толковом Апокалипсисе, вышедшем, по-видимому, из среды уральских беспоповцев часовенного согласия³. Рукопись представляет из себя ряд фотокопий с иллюстраций рукописного же Апокалипсиса начала XX в., которые сопровождаются комментариями одного или нескольких авторов. Комментарии рукописи многослойны (имеются даже на самих фотокопиях) и появились они тоже, возможно, не одновременно.

Обратимся к отразившимся там политическим воззрениям староверов. Как и большинство последователей старой веры, автор уральского сочинения считает, что конец света начнется с событий в России: “явится гнев Божий с Москвы и на весь земной шар”, “и будет всемирная война последняя, все государства передерутся за российскую землю”⁴. Связывать конец мира с духовным крушением России, последнего оплота истинной веры, начали еще в XVII в., после создания “теории трех отступлений” (“отпадение” католиков, униатов и, наконец, русских православных – последнее староверы связали с реформой Никона). Однако уральский сочинитель выступает против того, чтобы уже церковного реформатора патриарха Никона считать, как некоторые, антихристом. Антихрист должен распространить свою власть на всю землю, а о Никоне этого сказать нельзя (л.14 об.).

“Последний антихрист” связан, по мнению старообрядческого писателя, с появлением советской власти. Древний апокалиптический зверь с семью головами и десятью рогами, который должен выйти из моря, осмысливается по-новому. Теперь это – советская власть, вышедшая из народа. Истолкование народа как моря имеет давнюю традицию, к тому же и антихрист, по Откровению, выходит из моря (Откр. 13.1).

Семь голов зверя, равно, как и десять его рогов, трактуются как выдающиеся вожди или предтечи советской власти, начиная с Маркса и Энгельса и кончая последними генеральными секретарями ЦК КПСС⁵. Уральский автор приводит старинную поговорку: “Что у Бога, то и у сатаны” (вероятно, имеется в виду, что сатана всегда пытался извратить божественные дела, по-своему копируя их), и весьма нетрадиционно раскрывает эту поговорку на конкретном материале российской новейшей истории. Он утверждает, что у сатаны тоже есть своя Троица: это Маркс, Энгельс и Ленин (л.38 об.). Обыгрывает уралец и интернациональный лозунг рабочего класса “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”, считая, что это призыв объединяться под печатью антихриста (л.47 об.).

Нам уже приходилось писать о другом старообрядческом истолкователе Откровения Иоанна Богослова о.Симеоне, который в 1920-е годы также считал этот лозунг принадлежащим антихристу. По Писанию, рассуждал о.Симеон, в последние времена единую волю и силу на земле будут иметь только слуги антихриста, в современном же мире вне национальных границ единым оказался только пролетариат, который уже и одержал первую победу в России⁶. В уральском сочинении нет текстуальных заимствований из произведения о.Симеона. Однако на Урале его монастырь хорошо знали, поскольку он был основан в Западной Сибири выходцами с Урала и пополнялся во многом таковыми же; между староверами обоих регионов существовала тайная переписка. Связь уральцев с монастырем не прерывалась до его разгрома в 1951 г. уже в бассейне нижнего Енисея. Следственное дело арестованных тогда староверов показывает, что сочинения о.Симеона широко распространялись, и скорее всего, на Урале их знали. Следовательно, не исключено и знакомство автора позднейших уральских толкований на Апокалипсис с идеями о.Симеона.

Возмущаясь, видимо, кем-то из своих одноверцев, высказавших, наверное, недоверие к его теоретическим построениям, уральский старовер восклицает: “Даже никониане-еретики сказали, что последний антихрист – это советская власть, когда эта власть начиналась” (л.106). Сам же он толкует апокалиптического коня рыжего как советскую власть (рыжий – то есть красный). Именно советская власть, по мнению сочинителя, принесла то глобальное смятение в народе, которое предрекал Господь своим апостолам, отправляемым на проповедь его учения: “Предаст же брат брата на смерть и отец сына” (Мф. 10.21). Интересно, что слова эти – не из Апокалипсиса, но в старообрядческой среде упорно используются для характеристики “последнего времени” (л.47). Со времени появления советской власти, пишет уралец, “восстали брат на брата, сын на отца, отец на сына, сосед на соседа, кто-то за красных, кто-то за “белых”, кто-то за земли и пашни свои. И так пошли расколы, и кровь полилась” (л.42 об.). Он дает свой комментарий к рисунку, где изображена, по его мнению, драка старика со своей старухой. Такая трактовка живо напоминает прежде всего о мотиве “злой жены”, сатанинского сосуда⁷, очень популярном в демократической, в том числе и старообрядческой литературе. Старуха в уральском сочинении оказалась пособницей антихриста. Комментарий же к рисунку близок по своей форме к лубку, так долго бытовавшему в народной среде: автор прибегает к раешному стиху. Старуха, вступившая в партию, “и говорит... старику: Отдавай земли! А старик на нее поднял дубину и сказал: Антихристовых коммунистов из ружья убью, а землю не отдам подобру, и в колхоз я не пойду” (л.47).

Может быть, слова эти родились из воспоминаний юности, но хорошо известно, чем кончились для крестьян попытки антиколхозных восстаний, так что похвальба “старика” в исторической перспективе выглядит явно напрасной. Накал этого отрывка, несомненно, вызван и личным счетом к власти. Автор мимоходом горько замечает: “Я до 7 лет рос без молока, и корову отобрал Сталин, негодяй” (л.48 об.). Для характеристики “сталинского времени” вообще используются самые мрачные краски: его олицетворяет апокалиптический Черный конь, когда власти, вспоминает уралец, завладели всей землей, крестьян заставляли на частных коровах боронить пашни и задавили народ огромными налогами (л.43).

Ленину и Сталину (как главным фигурам советской власти) автор уделяет в своей книге очень много внимания. Он даже делает попытку связать их имена с знаменитым “звериным” числом Откровения – 666. Сложите любое из этих имен, предлагает старовер, из спичек по правилам написания почтовых индексов (последние, очевидно, воспринимаются им как одна из “новин” антихристовой цивилизации), и окажется, что спичек использовано 15, как и для числа 666 (л.6 об.). Правда, уралец здесь, несомненно, занимается “подгонкой”: чтобы количество спичек и элементов числа совпало, ему приходится пойти на нарушение правила и изобразить букву “С” в имени Сталина с помощью двух, а не трех линий. Подобные упражнения в старообрядческой среде – не новость: и столетия назад они видели “звериное число” в различных терминах или именах властителей, подчас искажая слово, чтобы все сошлось (так, “расшифровке” подвергалось титулование “император”, имя “Наполеон” и т.д.).

И еще один (традиционнейший для старообрядческой эсхатологической литературы) образ можно встретить в уральской рукописи. Это образ павшего Вавилона, безбожного города, который отождествляется с предавшейся во власть сатаны Москвой. Недавно известный уральский археограф В.И.Байдин исследовал рукописный лицевой Апокалипсис XVIII в., иллюстрированный талантливым художником-старообрядцем П.Ф.Заверткиным, “одним из основоположников горнозаводского старообрядческого иконописания” на Урале. По наблюдениям В.И.Бай-дина, в качестве олицетворения Вавилона изображена у Заверткина именно Москва⁸. Не исключено, что оба лицевых Апокалипсиса принадлежат к крайним хронологическим граням уральской старообрядческой художественной и литературной традиции. Близость трактовок можно обнаружить и в других образах. Так, Заверткин изобразил в качестве вавилонской блудницы, сидящей на семиглавом звере (Откр. 17.3), императрицу Анну Иоанновну, а уральский толкователь XX в. с образом апокалиптической блудницы связал советскую власть (в другом случае – Москву как средоточие этой власти) (л.11, 13). Таким образом, трактовка властей предержащих как блудных, неправедных, принадлежащих миру сатаны, нарабатывалась уральским староверием столетиями.

Интересно, что в своих толкованиях уральский старовер принимает и теоретические разработки врагов! Он признает существование в стране строя социализма и даже то, что последний должен эволюционировать к коммунизму (л.109 об.). Одна из характеристик коммунизма – его безрыночная сущность, отсутствие денег – неожиданно совпала с предсказанием Откровения о том, что в последние времена купцы ничего не смогут продавать (Откр. 18.11); товарообмен будет доступен лишь имеющим печать антихриста (Откр. 13.17). И социализм, и коммунизм у уральского толковника – признаки царства антихриста, т.е. имеют знак, обратный теоретическим разработкам марксизма-ленинизма. Подобное использование последних есть все у того же о.Симеона в одном из его сочинений 20–30-х годов.

Как и многие его предшественники в прошлых столетиях, уральский старовер не избежал соблазна попытаться сделать конкретные предсказания о дате конца света, несмотря на ясное указание Евангелия: “О дне же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, а только Отец Мой один” (Мф. 24.36). Ради справедливости стоит отметить, что очень многие старообрядцы помнят об этих словах, отказываясь прогнозировать здесь какие-либо точные даты. И все же в старообрядческой среде долгое время бытовало уходящее корнями в средневековье представление о том, что мир не простоит более семи с половиной тысяч лет. 7500 г. от сотворения мира – это 1992 г. от Рождества Христова; в археографических экспедициях не раз приходилось слышать эсхатологические предсказания, приуроченные к этому году или соседним с ним. Видимо, автор уральского сочинения, о котором мы пишем, руководствовался той же легендой, когда писал о начале апреля 1991 г. (древний славянский мартовский год?) или 1992 г., как о возможном времени наступления конца света (л.8, 60, 77, 102 об. и др.). По предположениям толкователя, именно тогда власть окончательно “созреет” для последней битвы со светлыми силами, к тому и должна повести только что объявленная перестройка (л.22 об., 102 об.). Провозглашенный правительством курс на демократизацию не сбивает уральского старовера с его позиций: по его мнению, суть власти не изменится. Сам термин “демократия” (как и “демонстрация”) он, явно используя метод “народной этимологии”, считает производным от слова “демон”, т.е. также принадлежащим миру сатаны (л.32 об.). Любопытно, что отождествление сути доперестроечной и постперестроечной российской власти можно встретить не только в пророчествах уральского старовера, но и в новейшей публицистике, принадлежащей перу образованнейших русских интеллигентов⁹.

* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект №96-01-0295).