Наиболее полно изученным является эпонимный памятник Синлунва, который расположен на правом берегу р. Маннюхэ – притока р. Далинхэ (120°36’ с. ш., 42° в. д.) в хошуне Аохань Автономного района, Внутренняя Монголия. К настоящему времени там проведено шесть сезонов полевых работ, результаты пяти из которых опубликованы. Раскопки ведутся открытыми площадями, что характерно для современной китайской археологии поселений.

Рис.2. Поселение Синлунва, каменные изделия [по Ян Ху, Лю Госян, 1997].

Жилища Синлунва имеют квадратный котлован. Поверхность пола ровная, с известковой обмазкой. Очаг находился в центре. Особенностью поселения Синлунва являются очаги в виде мелкой блюдцевидной ямки, тогда как на других памятниках этой культуры (например, Байинчанган) очаги имеют квадратную форму и сооружены из поставленных на ребро тонких каменных плиток. Жилища имели каркасно-столбовую конструкцию. В особо крупных постройках типа жилища 171 имеется два ряда столбовых ямок. Стенки котлованов жилищ нередко подвергались обжигу для достижения их большей прочности. В Байинчангане жилища имели вход-тамбур длиной около 1,5 м, открытый на северо-восток.

Особый интерес вызывает та часть жилищ поселений синлунва, внутри которых обнаружены погребения. В Синлунва таковых насчитывается более 30, в Чахай 5 погребений на 55 жилищ. В Байинчанган (35 жилищ) и Наньтайцзы (33 жилища) следы этого обряда до сих пор не обнаружены. Стратиграфические наблюдения в ряде случаев безусловно свидетельствуют о том, что осуществление захоронения в жилище не приводило к прекращению его функционирования. На это, как правило, указывает восстановленная полностью обмазка поверхности пола жилища.

Наиболее примечательно погребение 118 на поселении Синлунва. Оно помещено в жилище 180 у северо-восточной стены постройки, котлован которой был помещен в центр более крупного раннего жилища 220. К сожалению, в докладе о раскопках отсутствовал его план, а качество фотографии не позволяет сделать адекватную прорисовку. Однако с помощью подробного описания в тексте удалось выяснить, что размеры ямы 2,5х0,97 м, глубина 0,83 м. В могиле находился скелет мужчины, рост 1,82 м. Положение вытянутое на спине. Обе ладони расположены под костями таза. Правая половина могильной ямы занята двумя вытянутыми по одной линии скелетами свиней, которые были уложены на спину с запрокинутой головой. Скелет животного, расположенный на уровне верхней части тела погребенного здесь человека, принадлежал женской особи. Мужская особь лежит так, что ее череп помещен между нижними конечностями самки. Обращает на себя внимание факт обнаружения в заполнении могильной ямы и на ее дне более 700 микропластин. Среди инвентаря большое количество украшений из кости и клыков кабана, керамический сосуд, обоймы вкладышевых гарпунов.

Следует иметь в виду, что в Синлунва кроме того известны два грунтовых погребения за пределами охранительного рва. Они расположены западнее поселка и относятся к первому периоду его существования. Возможно, имеются и другие. Учитывая соотношение количества раскопанных жилищ и числа могил в них, отсутствие захоронений в межжилищном пространстве становится очевидным, что большая часть погребений должна была находиться вне границ поселения. За границей поселения Чахай погребений не обнаружено, однако в центральной части поселка обнаружена каменная кладка, изображающая, по мнению китайских исследователей, дракона, с южной стороны которой находится 9 погребений. Таким образом, можно видеть, что некая часть умерших в культуре Синлунва погребались в жилищах, которые и после проведения погребального обряда продолжали функционировать. В жилище могло быть одно погребение взрослого или ребенка. В ряде случаев отмечено отсутствие сопроводительного инвентаря.

Открытие нового типа погребального обряда в неолите Северо-Восточного Китая имеет важное значение. О том, что древние хоронили своих умерших в жилищах хорошо известно. Считается, что обычай использования жилого пространства для погребения имел свое начало в эпоху палеолита. Например, есть некоторые основания предполагать, что одно или два палеолитических погребения на верхнепалеолитическом памятнике Сунгирь были сооружены в полу жилищ [Бадер, 1978, с. 109]. Наиболее массовые случаи использования этого типа погребального обряда известны в земледельческих культурах Ближнего и Среднего Востока [Мелларт, 1982, с. 28, 56 и др.; Антонова, 1990, с. 39, 59 и др.]. В Восточной Азии таких примеров значительно меньше. Хорошо известно погребение в жилище неолитического памятника Тамцаг-Булак в Восточной Монголии [Деревянко, Окладников, 1969, с. 151–152]. На территории Внутренней Монголии до сих пор был известен только случай обнаружения совместного захоронения нескольких младенцев в очаге и женщины в отдельной яме в жилище неолитического (5500 л. н.) поселения Мяоцзыгоу [Вэй Цянь, Го Чжичжун, 1989, с. 30]. Но для большинства случаев остается неизвестным, было ли такое жилище обитаемо в момент совершения обряда, выводилось ли оно из жилого оборота после захоронения или продолжало использоваться по своему прямому назначению. Более распространен обычай помещать в жилище керамические урны. Особенно много их в культуре яншао [Пу Чаофу, 1992, с. 11 и др.], в Маньчжурии они встречаются вплоть до раннего железного века [Сыпинши, 1988, с. 35 и др.] прежде всего это погребения детей и младенцев и, возможно, в таких случаях жилище продолжало функционировать. Нередки случаи использования для захоронения хозяйственных ям в межжилищном пространстве. Но и в этом случае бывает сложно определить: каким образом соотносятся время обитания на памятнике и время сооружения погребений.

Рис. 5. Поселение Синлунва, жилище 220 [по Ян Ху, Лю Госян, 1997].

Рис. 6. Поселение Синлунва, жилище 180 [по Ян Ху, Лю Госян, 1997].

Находка целой серии таких захоронений в жилищах культуры синлунва, устойчивый характер проявления этого обряда позволяет прогнозировать подобные находки на памятниках других неолитических культур южной части Дунбэя и сопредельных территорий. Прежде всего это относится к тем культурам, что имели те или иные связи с культурой Синлунва.

Для понимания особенностей семантики этого типа погребального обряда основным материалом послужили этнографические данные. Число их ограниченно и все они относятся к культурам аустронезийского круга. Прежде всего это свидетельства о погребальных обрядах гаошань – группы из десяти горных народностей Тайваня. Восемь из них хоронили своих умерших в жилищах и после не покидали их. У народности тайя могильные ямы выкапывались под спальным местом. Оно накрывалось затем деревянной крышкой и место продолжало использоваться как спальное. В такой могиле могло быть помещено до двух тел. Только после превышения количеством погребенных допустимой в одном жилище нормы (которая, впрочем, из источников не ясна), жилище оставляли и строили новое. У народности пайван могильная яма квадратной формы выкапывалась в центре жилища, внутри нее сооружался каменный ящик. У бунун умершего хоронили в центре жилого пространства или под его собственным спальным местом. Причем, если гроб был деревянным, то покрывался он обязательно камнем. У аборигенов племени сяннань умерших хоронили южнее очага. У других отмечено раздельное захоронение для мужчин и для женщин. Для погребения мужчин отводилось место в передней половине жилища, тогда как для женщин – в задней. Т. о. существовали различные подходы к сооружению погребений в жилище. Очевидно, что во всех случаях нашло отражение общее для тайваньских аборигенов отношение к душе умершего. Души предков оберегали живых и обычай сооружения спального места над могилой является наиболее ярким выражением этих представлений. Тайя считают, что, когда они спят на могиле, то душа умершего охраняет спящего и таким образом обеспечивается благополучие всей семьи, обитающей в этом жилище [Ян Ху, Лю Госян, 1997б, с. 32–33]. Фактически, умершие перемещаются в нижний уровень жилища, как бы на его цокольный этаж. Крышка, которой его накрывают, с одной стороны является крышей дома предка, а с другой служит границей между мирами живых и мертвых. Причем, следует иметь в виду, что у тайваньских аборигенов имеются представления о множественности душ (от 3 до 8). Вероятно, только одна из душ оставалась в доме. Кроме народностей Тайваня известны данные о погребении в жилищах детей или частей тела умершего у коренного населения Андаманских островов. Взрослые же обязательно хоронились за границей поселения. На юге Китая в Гуандуне одна местная народность хранила тела детей обернутыми в кору коричного дерева в жилище под лежанкой. Имея в виду то, что гаошань вероятнее всего являются потомками древнего австронезийского населения Юго-Восточного Китая, а также многочисленные свидетельства о существовании развитого культа костей и черепов в южной части Азии и в Океании, можно видеть, что основной ряд аналогий погребениям в жилищах культуры Синлунва находится на юге и в целом соответствует ранее выдвинутой гипотезе о существовании в неолитическое время устойчивых связей меридионального направления, приуроченных к районам восточного побережья Тихого океана [Алкин, 1996а].

Новые данные о погребальном обряде Синлунва дают важный материал для осмысления той важной роли, которую играл культ предков в комплексе мифологических и обрядовых представлений неолитических культур южной части Северо-Восточного Китая. На мой взгляд, еще одним проявлением этого культа следует считать серию антропоморфных изображений культуры Синлунва, имеющих аналоги в ряде более поздних культур неолита юга Маньчжурии и севера Хэбэя. Место антропоморфных изображений в ряду мелкой пластики неолита Дунбэя, семантика этих образов и их роль для оценки уровня общественной дифференциации, развития мифологических представлений заслуживают отдельного исследования.

Культура Синлунва является на настоящий момент самой ранней из неолитических культур юго-восточной части Маньчжурии, входящих в культурную общность, маркированную ситуловидными сосудами с различными вариантами гребенчатого орнамента (с преобладанием мотива зигзага), находками нефритовых подвесок типа магатам-гокок, прообразами которых, по моему мнению, на раннем этапе, возможно, являются незамкнутые кольца типа синлунваских. Материалы изучения этой культуры не только расширяют наши представления о материальной культуре и духовном мире неолитического человека на Востоке Азии, но и имеют определенное отношение к изучению проблемы генезиса и развития более поздних неолитических культур обширного региона, которые стали той основой, на которой происходило формирование дальневосточного центра тунгусо-маньчжурских народов.

3. Алкин С.В. Восточноазиатская меридиональная дуга соответствий // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири // Мат-лы IV годовой итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН. – Новосибирск, 1996а. – С. 8–10.

20. Сыпинши вэньу чжи (Описание памятников материальной культуры города Сыпин). – Чанчунь, 1988.