А

А.Ю. Майничева

ДВОР АРХИЕПИСКОПА КИПРИАНА В ТОБОЛЬСКЕ
(20-е годы XVII в.)*

Жилище – важная составляющая быта и культуры народа, один из ключевых символов культуры, обладающий особенностями пространственного построения. До наших дней деревянные жилые постройки XVII в. не дошли¹, поэтому реконструировать их можно, опираясь лишь на архивные источники. По переписным книгам городских дворов, отпискам в Сибирский приказ воевод и представителей воеводской администрации, актам купли-продажи дворов, различным челобитным можно судить о наиболее ранних постройках XVII в. К сожалению, большинство описаний кратки, неточны, не позволяют восстановить особенности архитектурного образа и интерьера. Редким и замечательным примером подробного описания жилого комплекса, дающего возможность достоверной реконструкции, является описание двора², который был построен в Тобольске для архиепископа Киприана³ в 20-х годах XVII в., когда город приобрел значимость военно-административного, торгового, культурного и церковного центра всей Сибири.

Как следует из материалов переписных и копийных книг 1620–1636 годов Тобольского архиерейского дома⁴, все постройки двора были деревянными. Композиционным центром являлись церкви Софии Премудрости Слова Божия и Похвалы Богородицы (Рис. 1, 2). На двор архиепископа вели двое ворот – святые, имеющие ширину “две сажени без четверти” (3,5 м), с приворотьем шириной в одну сажень (2,1 м), находящиеся рядом с папертью собора с западной стороны комплекса, и задние ворота, расположенные с северной стороны. Наличие двух видов ворот было характерно для архиепископских и патриарших дворов: святые ворота служили парадным входом, задние использовались в качестве хозяйственных.

К паперти церкви Похвалы Богородицы примыкали проходные сени, которые вели к келье с сенями, являвшимися личными покоями архиепископа. С заднего двора можно было подняться в выходные сени по двум двухмаршевым лестницам, располагавшимся с северной и южной стороны сеней. С верхней площадки южной лестницы, был проход в большие сени, а также в комплекс “казенных” построек – сени, келью, комнату и повалушку.

Рис. 1. Собор Софии Премудрости Слова Божия в Тобольске. 1621–1624 гг. Северный фасад. Реконструкция А.Ю.Майничевой, В.Н.Курилова.

Рис. 2. Церковь Похвалы Богородицы и колокольня. 1621–1624 гг. Южный фасад.
Реконструкция А.Ю.Майничевой.

Большие сени анфиладно соединялись с передней кельей, комнатой и задними сенями, причем этот комплекс развивался в восточном направлении. Из задних сеней вели двери в заднюю келью с теплым подклетом и повалушу “о трех мостах”, имевшую на уровне среднего этажа круглое окно. К повалуше с севера “стена к стене” примыкала поземная хлебня. Отдельно от комплекса, к югу от него, находились состыкованные, “стена о стену без промешков и росставок” сарай, приспешная келья (пекарня), погреб с сушилом, поварня, келья для работных людей. Все постройки имели отдельные входы. В пространстве между казенной и приспешной кельями находился мшаничек. Восточную сторону архиепископского двора занимала конюшня. В северной части располагались квасная поварня, три житницы, келья подьячих, келья черных попов и приказ судных дел. Для основных помещений в описании приведены размеры, количество окон и элементы убранства. Благодаря этому и указанию размеров между зданиями можно с достаточной степенью точности графически реконструировать весь двор архиепископа (Рис. 3, 4).

В целом, двор митрополита в 20-х годах XVII в. представлял собой очень компактный полифункциональный комплекс с высокой плотностью застройки, в котором все основные сооружения жилого и культового назначения были связаны переходами.

Рис. 3. План двора архиепископа Киприана. Реконструкция А.Ю. Майничевой.

1 – Собор Софии Премудрости Слова Божия; 2 – церковь Похвалы Богородицы; 3 – колокольня; 4 – проходные сени; 5 – входные сени; 6 – сени большие; 7 – передняя келья; 8 – комната; 9 – задние сени; 10 – задняя келья; 11 – повалуша; 12 – хлебня поземная; 13 – келья с сенями; 14 – сени; 15 – казенная повалушка; 16 – казенные сени; 17 – казенная келья передняя; 18 – казенная комната; 19 – мшаничек обиходный; 20 – сарай; 21 – келья приспешная; 22 – ледник обиходный; 23 – поварня естовная; 24 – келья для работных людей; 25 – конюшня; 26 – поварня квасная; 27 – житницы с чуланами; 28 – келья подьячих; 29 – житницы малые и большие; 30 – ледник; 31 – келья для черных попов; 32 – приказ судных дел; 33 – святые ворота с приворотьем.

Резиденция архиепископа выделялась среди массовой застройки. Во-первых, на ее территории размещались два замечательных храма, один из которых был соборным. Во-вторых, количество сооружений на дворе архиепископа намного превосходило число построек на крестьянских дворах. Можно привести описания дворов крестьян архиепископской деревни Комарица на р. Бобровке, из которых следует, что набор принадлежавших им построек был ограничен: “изба, против избы клетишко да хлевишко”, “изба да хлевишко”, “изба да клетишко, рублено 10 рядов, а не свершено”, “избенко осиновая да клетишко зачато рубить”⁵. У более зажиточных крестьян д. Балина состав построек был более обширен, но также не шел ни в какое сравнение с сооружениями двора архиепископа. Например, у архиепископского крестьянина Федора Еремеева, живущего со своим братом Михаилом (оба имели свои семьи), были “...во дворе изба, против избы клеть. Меж избою и клетью сени. Позаде того двора другая изба. Против избы клеть с погребом. Перед двором поварня да баня, да гумно с овином”. У крестьянина Треньки Федотова, живущего в другой деревне, принадлежавшей архиепископу, была “...во дворе изба, против избы клеть на подклете. Двор в городьбе. Позаде двора погреб с напогребницею...”⁶.

Если назначение построек крестьян понятны, то для некоторых хором архиепископа требуются пояснения, которые можно сделать, исходя из перечня хранившихся там предметов⁷.

Так, в задней келье и повалуше находилось большое количество икон, панагий и печатей. В келье хранились книги (Псалтыри, Часовники, Канунники, Служебники), два коробья с деньгами, золотые монеты, сундуки с облачением и тканями, полотенцами, скатертями, шубами, мехами, постельными принадлежностями, а также посуда, пуговицы, украшения, бумага. В задней повалуше кроме икон (66 образов Софии Премудрости), предметов быта и мехов, размещались шесть “коробей да ящик со всякими письмами” – грамотами, судными делами, приходные и расходные книги и письма. В житницах хранились значительные запасы ржи, овса, ячменя, пшеницы, муки, круп, гороха, соли, масла сливочного, конопляного и орехового, меда, хмеля, вина, уксуса, воска, олифы, даже некоторое количество лимонов. В сушилах – рыба, икра, разнообразная посуда и утварь, а также инструменты, упряжь, мешки, одежда и обувь.

Как уже говорилось, описания внутреннего устройства помещений нет, но исходя из косвенных данных и аналогов, можно попытаться его обрисовать. Немалую роль во внутреннем убранстве играет система отопления, диктуя определенные принципы организации пространства. В Тобольске для обогрева помещений использовали оба из известных способов отопления московских патриарших палат, описанных Н. Писаревым, который сообщал, что “верхние этажи получали тепло для себя от подклетных печей, сообщавшихся с горницей, так называемыми проводными трубами, из которых согретый воздух выходил через душники... Другим способом согревания помещений... были обыкновенные печи, которые устьями выходили... в прилегающие к палатам сени, а в самих комнатах находилась только задняя их часть”⁸. Семь хором двора тобольского архиепископа отапливалось, причем в комнату и казенную комнату “тепло пускалось из кельи”, задняя келья обогревалась трубой, идущей от печи жилого подклета. Все печи были кирпичные, некоторые имели металлические заслонки. Иногда рядом с печами устраивали чуланы, так было сделано, например, в хлебне.

Рис. 4. Двор архиепископа Киприана. Вариант реконструкции застройки. Местоположение храмов показано пунктиром.

Судя по описаниям, в XVII в. было принято стены в патриарших палатах украшать различными способами. В крестовых и других главных комнатах делали обивку сукнами. В передней келье потолок покрывали кожей. В торжественных случаях стены и потолки парадных комнат обивались и более дорогими материалами, например, бархатом. Кроме того, в ряде случаев делали росписи сюжетами иконографического, назидательного или исторического характера⁹. Хотя можно предположить, что в Тобольске также украшали помещения одним из указанных способов, в описании помещений, принадлежавших архиепископу, можно лишь найти указания на то, что потолок, “подволока”, был сделан из досок, а в комнатах находились многочисленные иконы.

Очень скудные сведения сообщаются об окнах. Так, в сенях было семь окон, в келье – восемь, в том числе одно с дымоволоком, в задней келье было семь слюдяных окон, в казенной комнате их было четыре со “слудными окончинами”. Для уточнения этих данных можно использовать документы, в которых описываются палаты московских патриархов: “В оконные отверстия вставлялись... вставни. Вставни для тепла обивались железом, войлоком, епанчей серой и покрывались сукном... В оконничных станках укреплялись оконницы – род наших рам. Они представляли из себя сетку из железных прутов... Такое устройство оконниц было необходимо потому, что слои... слюды... были невелики и неправильной формы... Оконницы были подъемные и отворные”¹⁰. Окна из стекла также устраивались, но употреблялись редко из-за их дороговизны. В комнатах могли устраивать одновременно и слюдяные, и стеклянные окна.

Формы окон были различны. Так, в повалуше на втором “мосту” (этаже) размещалось круглое косящатое окно. Кроме того, названы четырехугольные окна, четырехугольные с полуциркульной верхней частью, малые и большие (красные). С наружной стороны к окнам приделывали железные решетки, окончины делали резными и иногда расписывали, как слюду и стекло. Затворы окон в тобольских архиепископских хоромах были деревянными.

Двери в хоромах обивались епанчей, войлоком, кожей, сукном, иногда расписывались растительными орнаментами. В описаниях особо указываются металлические детали крепления – железные крюки, и замки, например, глездун в комнате, политчатый в повалуше. У печей, дверей, окон, как это было в московских патриарших палатах¹¹, делали занавески из сукна, тафты, атласа, камки, которые укреплялись на проволоке, кольцах и шелковых шнурах. В качестве обязательного убранства комнат указаны лавки, расположенные по периметру, которые делались из широкой доски, устанавливаемой на столбиках. По краю лавки окаймлялись причалинами, тесом с фигурно вырезанным краем. Лавки, находившиеся у переднего угла комнаты, назывались передними (например, в келье). В парадных комнатах лавки обивались сукнами – полавочниками, или на них клали тюшаки, т.е. небольшие матрасики или подушки. В переднем углу под образами для отправления богослужения стоял книжный деревянный налой, который обивался кожей или раскрашивался красками. Налой в архиепископской келье был зеленым и украшен стеклом в золоте “с каменьем, влагалище серебряное, золочено в чекан”. Там же был и настенный налой. В повалуше и келье стояли осиновые и лубяные “коробья”, сундуки и чемодан. Вероятно, были и столы, поскольку в перечне указаны скатерти. Одна из келий использовалась в качестве спальни, так как там находились “постеля, наволока на ней лосиная”, “одеяло кунье под черным сукном”, “три подушки. На дву наволоки камка лазорева, на третьей наволока дороги червчаты”.

Ковры лежали на полу, но иногда их клали и на коники (концы лавки, примыкавшие к входной двери) вместо полавочников. В келье было пять ковров и три полавочника “покромные, невелики”. Отмечено также “зеркало хрусталное”, которое скорее всего хранилось в футляре, так как до второй половины XVII в. настенных зеркал не использовали¹². Келья освещалась сальными или восковыми свечами, вставляемыми в медный шандан (стоячий подсвечник) и медный щипец (прикрепляемый к стене подсвечник), было также два слюдяных фонаря, из них “один болшой”. Для умывания в повалуше стоял рукомойник, под него подставлялась лохань, там же была и малая медная лохань.

Таково было в общих чертах внутреннее устройство хором Тобольского архиепископа.

Итак, предложенная реконструкция показала, что двор архиепископа в 1620-е годы представлял собой грандиозный ансамбль, объединявший храмовые, жилые и хозяйственные постройки. Для его застройки были характерны большая плотность, регламентированность и традиционность набора сооружений, великолепная художественная трактовка архитектурного образа. В композиции двора в полной мере проявилось барочное понимание пространства как одна из основных тенденций развития русской деревянной архитектуры XVII в. Эстетическая и символическая значимость жилого комплекса двора тобольского архиепископа ставит его в один ряд с такими замечательными сооружениями, как храмовые ансамбли Российского Севера, Коломенский дворец, хоромы Строгановых.

Примечания

* Работа выполнена при поддержке фонда RSS, проект 1196/1997 “Siberian Wooden Churches: Reality and Symbolics”.

1 Курилов В., Майничева А. Крепость и храм // Наука в Сибири. – 1996. – №17–18.

2 Книга А: Переписные книги 1625 года// Тобольский архиерейский дом в XVII веке // История Сибири. – Новосибирск: MCMXCIV. IV вып. – С. 11–37; Книга Б: Переписные книги 1636 года // Тобольский архиерейский дом в XVII веке // История Сибири. – Новосибирск: MCMXCIV. IV вып. – С. 337–81; Книга В: Копийная книга 1620–1626 годов // Тобольский архиерейский дом в XVII веке // История Сибири. – Новосибирск: MCMXCIV. IV вып. – С. 81–135. Далее для реконструкций и цитирования будут использованы это же издание и описания, помещенные на указанных страницах.

3 Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. – Новосибирск, 1989. – С. 251–255.

4 Книга А. Переписные книги 1625 года… – С. 37–81.

5 Там же. – С.68.

6 Там же. – С. 70.

7 Книга Б. Переписные книги 1636 года... – С. 109–115.

8 Писарев Н. Домашний быт русских патриархов... – С. 78–79.

9 Там же. – С. 71–73.

10 Там же. – С. 74–75.

11 Там же. – С. 80.

12 Там же. – С. 109.