Н. Н. ШИРОБОКОВА

ИСТОРИЯ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ СИБИРИ
В ТРУДАХ Е.И.УБРЯТОВОЙ*

Среди задач, решением которых занималась Е.И.Убрятова, можно выделить несколько непосредственно связанных с историей формирования тюркских языков Сибири. Во-первых, это распространение тюркских языков в иноязычной среде, во-вторых, влияние языка субстрата на систему языка суперстрата, и в-третьих, это источники тюркизации языков Сибири.

В 1932 г. Елизавета Ивановна Убрятова едет работать на Таймыр. На заполярном стане Часовня Норильско-Пясинского кочевого совета, где она стала учительницей начальной национальной школы-интерната, происходит ее знакомство с первым тюркским языком — долганским. Но даже то, что это язык тюркский, в то время не было окончательно установлено. Елизавета Ивановна быстро овладела языком долган, но ей было ясно, что по-настоящему понять этот язык невозможно без научного исследования, и в 1934 г. Елизавета Ивановна поступает в аспирантуру при Ленинградском институте народов Севера. Так как еще оставались сомнения в том, относится ли долганский к тунгусским или тюркским языкам, то Е.И.Убрятова начинает свои занятия у В.И.Цинциус, крупного специалиста, по тунгусо-маньчжурским языкам, а продолжает их у выдающегося тюрколога С.Е.Малова. В 1940 г. Е.И.Убрятова за работу "Язык норильских долган" получает степень кандидата филологических наук. Работа над долганским языком привела ее к якутскому языку, от которого отделился когда-то язык долган.

Необходимость определить исторические корни долганского языка, сопоставление его с якутским, вывели Е.И.Убрятову на ряд проблем, связанных с историей формирования не только долганского языка, но и тюркских языков вообще.

Е.И.Убрятова всегда подчеркивала важность для понимания истории тюркских языков процессов тюркизации иноязычных народов и "вторичной тюркизации", т.е. явления, когда какой-то тюркский язык, благодаря господствующему положению его носителей, побеждает во взаимодействии с родственными тюркскими языками.

Процесс тюркизации Е.И.Убрятова могла наблюдать непосредственно. Б.О.Долгих выделял у долган 9 этнографических групп, среди которых были долганы, эвенки, якуты, затундренные крестьяне, энцы¹. Ядро долганской народности сложилось задолго до миграции на Таймыр, отличие якутского языка этой группы от современного якутского столь значительны, что Елизавета Ивановна отнесла начало формирования основы долганского языка к периоду не позднее конца XVI в.² Переход этих групп на долганский язык продолжался и во время ее пребывания на Таймыре: в Норильско-Пясинском кочевом Совете было 2—3 семьи, в которых представители старшего поколения не владели долганским языком и говорили на своем родном (эвенкийском, русском), их дети были двуязычны, а третье поколение владело уже только языком долган³.

Смена языка — результат происходящего этногенетического процесса. Язык в этом случае служит средством его закрепления. Переход народа на другой язык — длительный и сложный процесс. На новый язык могут переходить несколько соседних народов и тогда складывается либо новый язык со сложной диалектной системой, либо группа родственных языков. Примером таких переходов Е.И.Убрятова считала языковой ландшафт Узбекистана, Башкирии, Хакасии⁴. Но только распространения тюркского языка в иноязычной среде мало для формирования нового тюркского языка или диалекта: Е.И.Убрятова наблюдала и у долган, и у якутов случаи, когда даже массовый переход на долганский или якутский язык иноязычного населения не повлек за собой формирования нового диалекта.

У долган она имела возможность наблюдать, как представители других народностей (эвенков, нганасан, энцев) присоединялись к долганам, усваивали весь уклад их жизни, переходили на долганский язык. Если это были дети или подростки, то у них не оставалось даже акцента. Такие же наблюдения были сделаны ею и у эвенков, перешедших на якутский язык. Переход на якутский язык отдельных преставителей иноязычного населения протекает постоянно и новых диалектов не дает. Влияние языка-субстрата на суперстрат проявляется либо в условиях длительного массового двуязычия, либо, в условиях, когда на тот или иной язык переходит одновременно целая группа населения и потом эта группа живет изолированно.

Проявление особенностей языка-субстрата может иметь место на разных языковых уровнях. Наиболее "ожидаемым" уровнем является лексический. В работе Е.И.Убрятовой большое внимание уделено изменению семантической структуры слов в языках, имеющих тесное взаимодействие (синхронное или диахронное) с языками других семей.

Изменение значения якутского слова у долган могло происходить под влиянием семантики аналогичного слова в эвенкийском языке. Как пример расширения значения якутского слова под влиянием эвенкийского Е.И.Убрятова рассматривает изменения в долганском языке. Значение якутского слова сугун 'голубица', в этом же значении оно известно в языке норильских долган, в остальных группах долган это слово имеет значение 'ягода (вообще). Голубица', кк hугун 'голубая ягода' или кгркй hугун. В эвенкийском название голубицы дикта служит названием ягоды вообще, а не наоборот, что подтверждают производные слова от дикта 'ягода, голубица' — диктэвми 'посинеть', диктэмэ 'синий, серо-синий'.

Еще более ярким примером перестройки семантики тюркского слова по эвенкийскому типу является слово эмий 'женская грудь'. У долган оно приобретает еще одно значение 'молоко' (як. н). так как в эвенкийском слово укун имеет значение 'женская грудь, вымя, женское молоко'. Предки современных долган, восприняв тюркское слово эмий, передали ему все значения аналогичного эвенкийского слова⁶

Язык-субстрат может проявиться и в изменении тенденции развития какого-либо подуровня языка: так, восприняв фонетическую систему якутского языка, долганский "не понял" действие гармонии гласных.

Якутские дифтонги в долганском превратились в дифтонгоиды, которые часто переходят в широкие или узкие гласные, часто нормальной длительности: ла 'сын его' // як. уола; кэлиикпит 'мы пойдем', но кэл-иэге 'пойдет он' // як. кэлиэхпит, кэлиээ; онуга ~ онуга 'на то' // як. онуоха. В якутском языке гармония гласных идет по первому компоненту дифтонга, поэтому после возможно а, после уе — э, переводя дифтонг в уо в широкий главный о, долганский язык сохранил в вокальной цепочке якутскую последовательность гласных, но это уже механическая последовательность. Это говорит "об омертвении закона гармонии гласных"⁷.

Блестящим анализом воздействия субстрата на перестройку фонетической системы якутского языка является статья Е.И.Убрятовой "Некотороые древние ареальные явления в языках народов Сибири"⁸.

Некоторые языковые явления могут проявляться в языках, относящихся к разным языковым семьям и расположенным на обширных контактных территориях. Примером такой общности является особенность состава согласных якутского языка, отличающая его от других тюркских языков — это бедность системы проточных согласных при полном составе смычных, обогащенных к тому же рядом среднеязычных смычных дь, ть, нь.

Бедность состава проточных шумных согласных свойственна всем языкам севера Сибири, относящимся к разным группам:

а) тунгусо-маньчжурской — эвенкийский: В, с, и, х, (), h; эвенский: в, с, и, (), (х); орокский и орочский: в, с, и, х, (); удегейский: ф, в, с, (з), и, х, х; маньчжурский: в, ф, ш, и, к (табл. 1 и 2);

б) палеоазиатский — чукотско-камчатские языки: чукотский: w, р, й, , корякский: w, й, в, , h; алюторский' в, w, с, и, ; ительменский: w, в, с, з, х, г; юкагирский: w, с, й, (табл. 3).

Таблица 1

Согласные эвенкийского языка по О. А. Константиновой

Таблица 2

Согласные эвенского языка по К.А.Новиковой

Таблица 3

Согласный юкагирского языка по Е.А.Крейновичу⁹

В большинстве языков народов, живущих в северной части Сибири и примыкающим к ним районам, переднеязычные шумные проточные представлены одним с. В чукотском, корякском, керекском языках нет и его. 3 отмечено только на крайнем востоке ареала в языках эскимосском и на юго-востоке — в ительменском, а ш отмечено на крайнем западе у хантов и на крайнем востоке — у эскимосов. Межзубное D как вариант с отмечен лишь в алеутском.

Отмеченные фонетические особенности, распространенные на больших территориях севера и востока Сибири, были в разное время восприняты языками, продвигавшимися на эту территорию. Предки якутов, относительно поздно передвинувшиеся в Ленско-Анданское междуречье, восприняли их от эвенков. Отмеченные ареальные особенности (кроме структурных особенностей Елизавета Ивановна рассматривает отношение c-h, строение аффрикат) могли принадлежать языкам древних аборигенов Сибири¹⁰.

При всем своеобразии долганского языка он является ответвлением якутского. И на многие годы якутский язык становится основным объектом исследования Убрятовой. Среди других проблем она занимается и различными аспектами истории якутского языка. Результатом таких исследований являются: история отдельных форм и слов, история формирования отдельных подсистем, история формирования систем (фонетической, системы глагола), происхождение языка.

Как пример истории отдельного слова, отдельной грамматической категории можно провести ее анализ формы притяжательного местоимения в долганском языке и соответствующих ей форм в якутском.

В языке долган есть форма притяжательного местоимения, образуемая из сочетания личного местоимения со словом гиэн- 'принадлежащий', 'принадлежность', и принимающем при этом притяжательный аффикс:

мин гиэним 'мой, мне принадлежащий';
эн гиэни 'твой, тебе принадлежащий';
кини гиэнэ 'его, ему принадлежащий' и т. д.

В якутском языке выделяют только форму кини киэнэ 'ему принадлежащий' и кинилэр киэннэрэ 'им принадлежащий, принадлежащие'. Эти формы в якутском языке рассматриваются как сочетания личных местоимений с частицей киэнэ, образующей притяжательные формы имен существительных¹¹.

Елизавета Ивановна определила эту форму в якутском, как притяжательное местоимение, оставшееся от полной парадигмы, сохранившейся у долган. Долганское притяжательное местоимение мин гиэним похоже на лично-возвратное местоимение древних и современных тюркских языков. В якутском языке есть слово киэн 1) украшение, красота, важность; 2) уважение, почет. С некоторой натяжкой можно усмотреть в слове киэн значение 'собственность'. Наличие этой семантики в слове киэн подтверждается тем, что Н.С.Григорьев в своей "Грамматике якутского языка"¹² использовал это слово в терминах 'притяжательное имя' — киэн аат и 'притяжательное местоимение' — киэн солбуйар аат. Это позволило Елизавете Ивановне сопоставить долганское мин гиэним 'мой собственный' с древнетюркским kenti 1) сам; 2) свой, собственный¹³, тур. kendi 'сам'. Но ей долго не удавалось объяснить компонент -t- ~ -di в древних лично-возвратных местоимениях. Особенно трудно было объяснить форму kensi 'сам' в Codex Cumanicus¹⁴. Елизавета Ивановна высказала предположение, что t, d, si не были аффиксами, а относились к основе слова. Соответствие t ~ s известны в тюркских языках, известно и выпадение одного из компонентов в сочетании сонорный + шумный (ср., например, кирг. олтур, як. олор, туркм. отур 'сидеть'). Это предположение нашло подтверждение в карачаево-балкарском языке, где выделено лично-возвратное местоимение кес-и 'сам', восходящее к команскому kens-i 'сам', т. е. сохранилась основа kes-u из команского kens-i с выпавшим n¹⁵. В памятнике "Изысканный дар тюркскому языку"¹⁶ приведены и сами основы: knd 'сам', kndi 1) сам; 2) он, она; knc 'сам', kndi 1) сам; 2) он, она.

До XVI в. (время, которым Е.И.Убрятова датирует отделение тюркоязычных предков долган от остального массива якутского языка) якутский язык имел форму притяжательного местоимения, которое сохранилось в долганском языке.

Происхождение якутского языка — одно из наиболее разработанных направлений в исторических исследованиях Е.И.Убрятовой, к этой теме она возвращалась в течение всей своей жизни.

Она показала как в результате взаимодействия древнего тюркского языка, близкого языку орхонских текстов, с другими древними тюркскими языками, через длительное двуязычие с каким-то монгольским языком и в результате распространения этого языка в тунгусоязычной среде складывается современный якутский язык со всеми его особенностями. В отличие от большинства якутоведов, которые, опираясь на древнекитайские источники, где предки якутов курыканы назывались членами союза телесских племен, считают древнеякутский язык близким древне-уйгурскому, Е.И.Убрятова доказывала близость якутского языка к языку орхонских памятников. В области фонетики это: а) наличие среднеязычного ; б) соответствия й~й~ в определенном круге слов; в) глухие согласные в аффиксах после конечной гласной основы.

В области морфологии: а) большая дифференцированность частей речи по сравнению с современными тюркскими языками; б) структура парных слов с полным параллелизмом формы компонентов, в том числе и глаголов; в) система приемов усиления лексического значения основ посредством ее повторения в производной форме — в якутском языке имеются все типы усилительных оборотов, имеющихся в орхонских памятниках; г) наличие падежного аффикса винительного падежа — ын в лично-притяжательном склонении; д) смещение тюркской падежной системы: исчезновение родительного падежа, переосмысление местного падежа в частный. Это можно оценить как развитие тенденций, имевших место в языках орхонских памятников (случаи употребления дательного падежа вместо местного, местного вместо исходного, непоследовательное употребление родительного падежа).

Наиболее ярко связь между орхонским и якутским языком прослеживается в системе глагольных форм: 1) причастие -ар ~ -ыыр в якутском языке входит в парадигму настоящего времени, образуя формы 3-го л., ед. и мн. ч.;

2) сохраняется афф. -тах (<др. т. duq), образуя особое наклонение, выражающее действие, совершение которого является естественным следствием предыдущего. В грамматике якутского языка оно названо предположительным наклонением;

3) якутский активно использует форму на -быт (< др. т. mъ);

4) сохраняет форму условного наклонения на -тар (др. т. -sar) и т.д. В области синтаксиса это однотипное оформление однородных членов предложения, наличие конструкции причастного изафета, оформление подлежащего в подчиненном предложении неопределенным падежом, личное оформление сказуемых в зависимом предложении с помощью аффиксов принадлежности, и т.д.¹⁷

Место монгольских и тунгусо-маньчжурских элементов в якутском языке определено "линией развития, которую якутский язык унаследовал от тюркского языка-предка". Монгольское влияние проявляется не только большим количеством лексических заимствований. По подсчетам В.И.Рассадина, в якутском языке выявлено около 2500 слов монгольского происхождения. (Для сравнения: в тувинском — 2200, алтайском — 830, тофаларском ~ 500, хакасском свыше 400, шорском — 200, в языке сибирских татар — 80, в языке тюрок Чулыма — 40)¹⁸.

Взаимодействие с монгольским языком привело к ряду важных преобразований в области фонетики: 1) восстановлению в системе согласных дь и ч; 2) смычные увулярные перешли в проточные; 3) ауслаутный -с (< -s₁ -z₁ -) перешел в ряде аффиксов в -т; 4) монгольский оказал влияние на становление системы вторичных долгих гласных и дифтонгов.

Из монгольского языка в якутский проникла система образных и звукоподражательных слов со своей системой видов.

В монгольских заимствованиях значительную часть составляют глаголы, что говорит о длительном якутско-монгольском двуязычии, так как тюрки глагол не заимствуют. Под влиянием тунгусо-маньчжурских языков произошло:

1) обогащение системы смычных, которая приняла симметричную форму;

2) исчезновение тюркских проточных з, ж, ш и переход их в с;

3) переход с в h в интервокальном положении¹⁹.

Во взаимоотношениях якутского с этими языками Елизавета Ивановна выделила 3 этапа:

1-й этап: период формирования якутского языка со всеми особенностями его грамматического строя. Это время длительного совместного проживания какого-то древнего народа, говорившего на языке, близком языку орхонских памятников, с какими-то монголо- и тунгусоязычными группами;

2-й этап: переход монгольских и тунгусских групп на тюркский язык. В конце этого периода складываются два основных диалекта якутского языка — окающий и акающий, что связано с установлением гармонии гласных нового типа (в языке орхонских памятников в позиции непервого слога гораздо чаще чем в современных тюркских языках встречались узкие сгубленные гласные).

3-й этап: время распространения якутского языка за пределы Алдано-Ленского междуречья, формирование новых групп на Вилюе, Олёкме, Колыме.

Доказывая близость тюркского языка, на основе которого формировался якутский, к языку орхонских памятников, Елизавета Ивановна выделила также ряд форм, которые указывают на длительные контакты древнего якутского языка с языком других древних тюркских народов — с древнеуйгурским и древнекыргызским.

В большинстве классификаций тюркских языков в качестве их языковой основы используются данные фонетики. Елизавета Ивановна считала, что фонетические особенности не всегда являются надежными свидетельствами генетической связи языков, более устойчивыми являются морфологические признаки, а среди них система глагольных форм.

Особенности древнетюркско-орхонского языка хорошо известны из сохранившихся памятников. В якутском базовые элементы языка имеют не единичный, а системный характер, но ряд форм может быть объяснен только из других древнетюркских языков. В отличие от древнетюркского язык древних уйгуров, создавших уйгурский каганат, и древних кыргызов не отражен в письменных текстах, так как они писали на ранних этапах своей истории на древнетюркском языке, который выполнял роль "степного койне". Уйгурский язык известен по более поздним памятникам, созданным уже на другой территории — в Восточном Туркестане, но сибирские языки, особенно тофский и тувинский, обладают рядом особенностей, напоминающих письменный древнеуйгурский язык. Елизавета Ивановна высказала предположение, что язык древних уйгуров Уйгурского Каганата был похож на уйгурский язык письменных текстов, так как следы такого языка присутствуют в тюркских языках Южной Сибири "в немногочисленных, но очень специфичных явлениях, которые можно отнести к грамматическому строю древнего уйгурского языка"²⁰ (табл. 4).

Таблицы 4

Древнеуйгурские глагольные формы в тюркских языках Сибири

Из таблицы видно, что якутский и южносибирские языки сохранили разные формы, которые могут быть возведены к древнеуйгурскому. Следовательно дренеякутский язык имел прямые контакты с древнеуйгурским, а не перезаимствовал эту форму через язык-посредник. Наиболее близкие параллели между формами, которые восходят к формам древнеуйгурского языка, Елизавета Ивановна выделила в тофском, тувинском, якутском и хакасском — например разные рефлексы древнеуйгурской формы -йук. К этой форме Елизавета Ивановна возводила якутское утвердительное наклонение -ыыЬык и наклонение обычно совершаемого действия -ааччык (табл. 5).

Сохранил якутский язык и формы, маркирующие другой древний тюркский язык, также не оставивший своих письменных памятников, — древнекыргызский, вокруг которого идет давно полемика среди лингвистов и историков. Елизавета Ивановна выделила 3 аспекта в решении этой проблемы. Какое отношение имеет древнекыргызский язык к:

Таблица 5

1) языку енисейских памятников;

2) современным тюркским языкам Южной Сибири;

3) современному киргизскому языку.

Можно считать установленным, что енисейские памятники, оставленные кыргызами, написаны на древнем литературном языке орхонских тюрок. Но сопоставление материалов современного киргизского языка и тюркских языков Сибири указывают на их близкое родство. Особенно интересной представлялась Елизавете Ивановне близость причастных форм, определяющих структуру глагола. Наиболее показательна система вторичных причастных форм (табл. 6).

Таблица б

Некоторые причастные и деепричастные формы
в тюркских языках Сибири, а также в киргизском

В якутском языке отсутствуют вторичные формы, созданные на базе причастия на -ган, что еще раз подчеркивает его раннюю изоляцию от других тюркских языков Сибири.

Характер распространения глагольных форм в тюркских языках Сибири привел Елизавету Ивановну к заключению о наличии трех источников распространения тюркских языков на этой территории. Следы древних тюркских языков — орхонско-тюркского, древнеуйгурского и кыргызского — присутствуют в современных тюркских языках в разной степени и относятся к разному времени. Следы более поздних воздействий перекрывают более ранние. Можно предположить, что сначала на этой территории распространился огузский язык орхонского типа, несколько позднее или одновременно с ним распространялся древнеуйгурский язык, который вступал во взаимодействие с близкородственным орхонским языком. Но все современные тюркские языки Сибири по характеру своей глагольной системы кыпчакские, а так как современный киргизский язык относится к этой же группе, то вполне правомерна выдвинутая Елизаветой Ивановной гипотеза о том, что источником кыпчакизации сибирских языков был древнекыргызский язык.

Уйгурские элементы в сибирских языках идут через тувинский и тофский а затем хакасский на север к чулымским тюркам и сибирским татарам По мере продвижения на запал эти черты постепенно видоизменяются и исчезают а киргизские лементы входят через алтайский и распространяются далее на восток и на север²¹.

Тема образования языков в результате распространения тюркского языка (языков) в иноязычной среде всю жизнь оставалась в центре внимания Е.И.Убрятовой.

ПРИМЕЧАНИЯ

* Работа выполнена при поддержке РГНФ (грант № 97-04-06327).

¹ Долгих Б.О. Происховдение долган// Сибирский этнографический сборник, т. 5. — М., 1963

² Убрятова Е.И. Язык норильских долган.—Новосибирск: Наука 1985—С 17.

³ Там же.—С. 12.

⁴ Убрятова Е.И. Историческая грамматика якутского языка. — Якугск, 1985 —С 45.

⁵ Убрятова Е.И. Опыт сравнительного изучения фонетических особенностей языка населения некоторых районов якутской АССР. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — С. 13

⁶ Убрятова Е.И. О языке долган // Языки и фольклор народов Сибири. - М.-Л.: Наука, 1966. – С.57-58.

⁷ Там же — С. 46.

⁸ Историческая грамматика якутского языка. _ С 18_22

⁹ Там же.

¹⁰ Там же, — С. 20.

¹¹ Петров Н.Е. Частицы в якутском языке. — Якутск, 1978. — С. 126.

¹² Григорьев Н.С. Грамматика якутского языка (на як. яз.), — М„ 1938.

¹³ Древнетюркский словарь. — Л., 1969. – С. 298.

¹⁴ Gronbech К. Komanisches Wuhrterbuch. — Kopenhagen, 1942. — S. 138.

¹⁵ Хабичев М.А. Местоимение в карачаево-балкарском языке. – Черкесск, 1961. – С. 62-65.

¹⁶ Фадылов Э.И., Зияева М.Т. Изысканный дар тюркскому языку. - Ташкент, 1978. - С. 45,

¹⁷ Якутский язык в его отношении к другим тюркским языкам, а также к языкам монгольским и тунгусо-маньчжурским. — М„ 1960. — С. 2—5.

¹⁸ Рассадин В.И. Монголо-бурятские заимствования в Сибирских тюркских языках. – М.: Наука, 1980. – С.91-93.

¹⁹ Опыт ... — С.77.

²⁰ Историческая грамматика... — С. 26.

²¹ Историческая грамматика... — С. 32.

© 1997 г. Институт филологии СО РАН,
Новосибирск