Л.М.ГАЛЬЧУК

МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ СИНОНИМИЯ
(НА МАТЕРИАЛЕ АЛТАЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)

Проблема межъязыковой синонимии рассматривается как частная в общем контексте исследований системных связей и отношений русизмов и исконной алтайской лексики. Априори признается, что русские лексические единицы (ЛЕ) – один и далеко не главный источник развития синонимии в алтайском языке. Заимствование русизмов предполагает возможность их речевого употребления в качестве лексических эквивалентов соответствующих исконных слов. Подобные случаи описываются большинством исследователей (У.Вайнрайх, Э.Хауген, Б.Гавранек, И.Юхас, А.И.Смирницкий, Б.В.Горнунг, А.А.Уфимцева, В.Ю.Розенцвейг и др.) в терминах лексической интерференции и являются следствием межъязыковых идентификаций ЛЕ. Иноязычные лексемы при этом относятся Л.Блумфильдом в разряд "внутренних заимствований", а В.Н.Ярцева говорит о них как о "проникновениях". Отношения "одинаковой предметно-понятийной и предметно-номинативной отнесенности" (А.В.Суперанская) устанавливаются между отдельными значениями (ЛСВ) указанной группы слов, проявляются в их функциональной эквивалентности и варьируют в широких пределах: от смысловой близости, сходства соотносимых лексем при включении и пересечении их лексических значений (ЛЗ) (эмчи // доктор / врач/ медсестра: чеден// ограда / штакетник.) до семантического тождества (арчуул / плат: таскадаачы / воспитатель', тазыктыраачы / тренер).

В определении степени синонимичности наряду с операционными критериями тождества смыслов и функциональной эквивалентности сопоставляемых слов нами учитывались также их частотные характеристики и указание на очевидную иноязычность одного из них при оценке респондентами.

Таким образом, основу классификации типов семантических сближений русских и алтайских ЛЕ составили следующие критерии:

1. Тождество ЛЗ рассматриваемых слов: определяется сопоставлением их толкований и сочетаемости.

2. Осознание носителями их иноязычности: фактор субъективного порядка распространяется только на русизмы, иногда проявляется в их формальной неосвоенности, предпочтительном употреблении их алтайских лексических эквивалентов.

3. Сходная сфера речевого использования: предполагает функционирование рассматриваемых слов в однотипных функционально-стилистических условиях.

4. Регулярность употребления в речи: зависит от степени известности данных ЛЕ всем носителям алтайского языка, относит эти слова в разряд общеупотребительной или специальной лексики, определяя тем самым их узуальный (общепринятый) или окказиональный (ситуативный) характер.

Предлагаемая типология русско-алтайских лексических эквивалентов включает:

1) ситуативные синонимические соответствия:

2) абсолютные синонимы:

3) относительные синонимы:

4) квазисинонимы (семантические аналоги).

Заметим, что расположение указанных групп русско-алтайских лексических эквивалентов определяется степенью смысловой близости их значений и регулярностью употребления в речи. Отмечается последовательное изменение характера смысловых отношений между членами описываемых групп: от тождества значений ситуативных и абсолютных синонимов, существенного смыслового совпадения относительных до семантической близости значений квазисинонимов. По характеру употребления в речи "ситуативные синонимические соответствия" противопоставлены остальным группам как подчеркнуто окказиональные.

Соотношение признаков, обусловивших выделение указанных выше групп русско-алтайских синонимов, приводится в таблице.

Типы семантических сближений русско-алтайских лексических эквивалентов

Далее речь пойдет об абсолютных синонимах, проблема которых причисляется многими лингвистами (С.Ф.Левченко, Г.Е.Мальковским, А.В.Лагутиной, Н.С.Кошелевой и др.) к разряду наиболее дискуссионных в лексической синонимии, поскольку полемику вызывает сам факт существования абсолютно равнозначных слов. Опираясь на предложенные А.В.Лагутиной аспекты предельной равнозначности абсолютных синонимов (семантический – идентичность значений; стилистический – отсутствие функционально-стилистических различий; темпоральный – существование указанных ЛЕ лишь в синхронных языковых пластах), мы сочли возможным выделить группу из 42 пар русско-алтайских "равноценных синонимов одинакового значения и одинаковых стилистических особенностей" (А.П.Хазанович). "Предельная семантическая равнозначность абсолютных синонимов проявляется главным образом в номинативности" (А.В.Лагутина) и определяет состав описываемой группы с доминированием в ней имен существительных. Семантическая одноплановость характерна для ЛЕ с отвлеченным значением: русизмов и их исконных лексических соответствий. В количественном отношении им уступают слова с конкретным предметно-вещественным значением и номинации лица по роду занятий. Ядро русизмов в этой группе образуют однозначные и исходные ЛСВ многозначных слов:

брусника/тийигат; сметана/рм), каймак; суд/jаргы; час/саат; стул/отур-гыш, такта; флаг/тук-мааны; ящик/кайырчак; конюх/jылкычы: дневник/кнлик: наука/билим; ансамбль/млик; больница/эмчилик; этаж/кат.

Периферия представлена вторичными производными ЛСВ русских полисемичных слов:

орган/турганы; задача(-упражнение )/бодолго; списывать эдер (бух.)/чыгарып; бабушка (-старушка)/карганак.

Осознание носителями алтайского языка иноязычности таких русизмов не препятствует их регулярному речевому использованию. По степени употребительности, учитывая данные опроса и частотной картотеки, подобные ЛЕ можно отнести к разряду активной лексики. Их функционирование в алтайской речи носит выраженный узуальный характер, что, впрочем, не исключает возможного использования соответствующих исконных лексических аналогов. Выбор предпочтительного варианта – исконного или русского – определяется рядом причин, в частности, перманентными изменениями в лексико-семантической системе алтайского языка с неизбежной архаизаций отдельных исконных и/или ранее заимствованных русских ЛСВ:

бинокль/турнабай (уст.: подзорная труба); палатка/байкан (уст.: попона, полог), киске/мый (арх.); мед
(мт)/бал; сахар/шикир (араб. шекер 'сахар'): кайачы/альпинист; нбереечи/избиратель; бичик/книга.

Эпизодическое использование большинства из них поддерживается речевой традицией.

Другой составляющей описываемого процесса является непрерывное пополнение словаря, в том числе заимствованиями. К разряду последних, наряду с русизмами, относятся и собственно алтайские инновации, индуцированные соответствующими русскими прототипами (включая ранее заимствованные). Подобные лексические образования отличаются разнообразием конкретных форм: семантические, структурные кальки, "стимулированные образования" (Э. Хауген). Их заметная активизация сопутствует развитию лексико-семантической системы алтайского языка на современном этапе. При этом очевидным приоритетом пользуется семантическое калькирование. Его результаты – вторичные инновационные значения соответствующих исконных слов – влекут за собой их частичную или полную терминологизацию. В первом случае отмечается расширение семантического объема алтайской лексемы за счет ЛСВ-кальки:

кргз	1) показатель, образец; 2) зрелище; 3) выставка;	jn:	1) согласие, уговор: 2) постановление.
кат:	1) слой, ряд; 2) этаж.

Полная терминологизация алтайских слов сопровождается, как правило, архаизацией их исходных значений. Доминирующими в семантической структуре таких лексем становятся их инновационные ЛСВ:

Не менее значимо структурное калькирование ранее заимствованных русизмов:

jnm – 'уговаривать' +–ш+–у– —® jnmж/договор;

кр – 'смотреть' +–у– —® кр/выставка.

Последний из указанных примеров примечателен тем, что вместе с семантической калькой "кргз" и их русским лексическим прототипом "выставка" образует триаду абсолютных синонимов:

выставка – кргз– кр.

Результатом калькирования башкар- 'управлять' +–у –—®башкару/ управление(=учреждение), как и в двух описанных выше случаях, стало образование алтайских имен действия.

Анализ фактического материала свидетельствует о том, что структурному калькированию подлежат исключительно производные русизмы:

Индуцированные новообразования предполагают передачу смысла русского прототипа средствами родного языка. При этом степень адекватности такой интерпретации варьирует от достаточно точной (солонка/туе салгыш 'ёмкость для coлu') до весьма вольной (метод/эп–сме (букв.: сноровка–выдумка)-, вывод/тп–шлте (букв.: основание мнения)).

Приоритетом речевого употребления могут пользоваться как условно "исконные" члены описываемых синонимических пар (искусство/кееркемел (керке–'восторгаться', букв.: то, что вызывает восторг)-, культура/кдремjи (кдр–'поднимать', букв.: возвышение), анализ/ылгаш (ылга–'сортировать', букв.: отбор, сортировка)), так и их русские прототипы: очко/шил кс (букв.: 'стеклянный глаз')-, полотенце/коларткыш (букв.: 'обмотка для рук'), гостиница/конор тура, омырар тура (букв.: дом для ночевки, ночлега, отдыха). Подавляющее большинство таких слов фиксируется в группе номинативов с отвлеченным ЛЗ.

На приоритетность речевого употребления одного из синонимов описываемой группы (чаще исконного) влияют и факторы внеязыкового порядка. Их действием вызвано ужесточение требований к культуре речи на родном языке. Закономерным следствием этого стал критический пересмотр русской по происхождению части алтайской лексики.

Механизм образования абсолютных синонимов предполагает устранение диспропорции в семантических объемах русизма и его алтайского лексического эквивалента. Это достигается двумя путями:

1) нейтрализацией семантической маркированности одного из членов синонимической пары. Подавляющее большинство русско-алтайских абсолютных синонимов образовалось в результате утраты их исконным компонентом дифференциального признака его ЛЗ. Подобная "семантическая пропажа" в одних случаях – следствие естественной архаизации лексики (арчуул – ЛСВ 'ритуальный платок в одежде шамана'), в других – "сознательно" инспирирована языком (табак 'деревянное блюдо '/тарелка);

2) обретением лексическим значением одного из них недостающего семантического признака: стихотворение/улгер/ в том числе рифмованное/; карти-на/jypyк/ в том числе полотно в красках; стул/такта/ в том числе со спинкой.

Отличительная особенность группы абсолютных русско-алтайских синонимов – чрезвычайно неустойчивый характер, динамичность – обусловили подвижность ее границ. Языковая избыточность абсолютной синонимии очевидна. Способами ее устранения являются:

1) смысловая дифференциация абсолютных синонимов путем уточнения их семантики (или одного из них): час 'единица времени, механизм его показывающий' /саат 'единица времени'; история 'название школьной дисциплины' /тки 'название науки';

2) стилистическая дифференциация абсолютных синонимов путем ограничения функционально-стилистической сферы их употребления (или одного из них):

ЛЕКСИКА

Тенденция к предпочтительному употреблению исконных лексических эквивалентов ранее заимствованных русских слов, судя по текстам художественной литературы и публицистики последних лет, все чаще затрагивает русизмы, семантически освоенные алтайским языком, из разряда его наиболее частотной лексики. Как правило, полного вытеснения подобных заимствований не происходит. Отмечается лишь ограничение их функциональной сферы, чаще рамками разговорной речи, как это произошло с русизмом письмо (бесме/песме). Эта русская лексема из числа наиболее частотных фиксировалась нами в произведениях практически всех алтайских писателей.включая одну из версий (А.К.Калкина) народного эпоса "Сказание о богатыре Алтай-Буучае [СС АБ, с. 114]:

1) Ыраан jepre бу улуска Бесьме чийип ийип турды. 'Вдали живущим людям Письмо пишет и посылает';

2) Арина столго уренчик кыс баладый, jaбыc энчейип алган, Одойго письмо бичип отурат [ЛК АК, с. 42.]. 'Арина, словно ученица, низко склонившись над столом, пишет Одою письмо';

3)Письмоны арткандар тыныш та тынгылабай тындагылап [БУ СО, с. II]. 'Остальные слушали его письмо, затаив дыхание';

4) Биске айылдап турыгар. Песьме бичигер [ТШ КК, с. 41]. 'Приезжайте к нам в гости, напишите письмо';

5) Ол письмоны jeтиpe кычырбай jpn, jacтыкка jузиле кнкр келип тшти [ВТ К, с. 41]. 'Не дочитав письмо, он, упав, зарылся (уткнулся) лицом в подушку'.

Единичные примеры использования слова самара. семантически тождественного русизму письмо, впервые отмечаются нами в произведениях алтайской художественной литературы 80–90-х годов. В то время функционирование этой алтайской лексемы отличалось крайней неустойчивостью. Употребление наряду с соответствующим русизмом в составе сложного слова позволяло уточнить ее семантику:

а) Келин письмо-самараны трген ле ала койды [JK AJ, с. 323]. 'Невестка спешно взяла письмо';

б) Ол ло эскадрон дел база бир керелеген неме – письмо. Айылдан келген письмо-самара. Ол письмоны Зотов алып jpreн эмтир [JK AJ, с. 358]. 'Единственное свидетельство того эскадрона – письмо. Пришедшее из дома письмо. То письмо, оказывается, Зотов получил'.

Типичным было попеременное использование русизма и его алтайского смыслового эквивалента в однотипных речевых контекстах в рамках одного и того же произведения. Следующие примеры, подтверждающие абсолютную синонимичность описываемых слов, взяты нами из повести J. Каинчина "Дорога отцов" ("Адалар jолы"), написанной в 1986–1987 гг.:

1) Ол ч толыкту самараны ачып, кычырып баштап ийди (с. 321) 'Она, открыв письмо-треугольник, бросилась его читать';

2) "Письмо келген... Садакта..."– деп, Килемчи карануй сенекте ырысту клмзиренди (с. 324)."'Письмо пришло... От Садака..." ,– Килемчи счастливо улыбнулась в темных сенях';

3) Садакка эртен ле самара бичиир (с. 327). 'Садаку завтра же напишет письмо'; 4) Кандыйjакшы: письмо келген... (с. 326). 'Как хорошо: письмо пришло...'

В дальнейшем постепенное вытеснение русизма проявляется в последовательном снижении его частотных характеристик. Анализ материалов газеты "Алтайдын Чолмоны" за 1996 г. убеждает в окказионаьности использования русской лексемы, по крайней мере, в художественной речи:

а) Олор jк ле уулдардын самараларын ада-энелерге экелгендер [АЧ, 61, 96]. "Они только привезли родителям письма их сыновей';

б) Самаралар блк не кыймыктанбай турган? – Кыймыктанып нени эдетен? Улуста акча jok [АЧ, 85, 96].' – Отдел писем что не шевелится? – Что толку шевелиться. У людей денег нет';

в) Каан-Оозы аймактын администрациязына "Путь к коммунизму" колхозтын бир болук улузынан комыдалду угузу-самара келген [АЧ, 77, 96]. "В администрацию Усть-Канского района пришло письмо-жалоба (букв.: жалобное заявление-письмо) от жителей одного отделения колхоза "Путь к коммунизму"'.

Употребление лексемы Самара (в)) в составе сложного слова в сочетании с компонентом, расширяющим его семантику указанием на характер обозначаемой реалии (=жалоба), свидетельствует о сформировавшейся модели функционирования этого алтайского слова. Последовательное исключение русизма в письменных ответах студентов – участников нашего опроса – объясняется, по-видимому, действием соответствующей "нормативной установки":

1) Бис самараны почтала аткардыс. 'Мы отправили письмо почтой';

2) Онын калганчы самаразы jyyны jepинe куук айда келген. 'Его последнее письмо с фронта пришло в мае'.

По мнению респондентов, снижение речевой активности русской ЛЕ связано с ограничением функционально-стилистической сферы ее реализации. Полного вытеснения русизма не происходит ввиду его значительного "статуса устойчивости, т.е. устойчивой, регулярной связи с данным понятием" (Е.М.Верещагин). Стилистическое же маркирование этого слова при его переходе из нейтральной в разговорную лексику – явление закономерное, описываемое в терминах "снижения стилистического статуса заимствования" (Д.С.Лотте, С.В.Гринев, В.М.Аристова). Оценку носителями языка компонентов описываемой синонимической пары, как подчеркнуто книжного (самара) и преимущественно разговорного (письмо), целесообразно рассматривать сквозь призму их стилистической дифференциации. Последняя сопутствует семантическому освоению русизма и фактически переводит рассматриваемые ЛЕ из разряда абсолютных в разряд относительных синонимов.

Конечным пунктом этого процесса может стать вытеснение лексемы из сферы активного речевого употребления в разряд пассивной лексики:

ЛЕКСИКА

Описанные процессы имеют форму тенденции и их результаты не всегда абсолютны. Изменение статусного соотношения абсолютных синонимов аймак/район подтверждает это:

а) Алдында Шебалин райондо Каспаны экинчи Москва дежетен [ОК, с. 30]. 'Раньше в Шебалинском районе Каспа называли второй Москвой';

б) Аймакта керектер база кп: joлой пыймага тк табышттырар керек, больницада да керектерим бар, бир уулга спортивный костюм, й кижиге ачу-корон jaлбыракту такы, райсобес, милиция...онон город барар [КТ СЭМ, с. 218].'В районе дел еще много: по пути нужно завести шерсть на валенки, в больнице есть у меня дела, парню одному спортивный костюм, жене крепкий листовой табак, райсобес, милиция... потом в город поехать';

в) Одой аймак республиканын сыранай тал-ортозында турат [АЧ, 68, 96]. "Онгудайский район расположен в самом центре республики'.

Анализ характера речевого употребления' этих лексических эквивалентов наглядно иллюстрирует известное высказывание Ж.Вандриеса о словаре как "непрерывном кругообороте приобретаемых и утрачиваемых слов". Позволим себе уточнить приведенную цитату применительно к описываемой паре: временно "утрачиваемых слов". Длительное доминирование речевого употребления русизма, как оказалось, вовсе не означало окончательного вытеснения его исконного лексического эквивалента. Абсолютный характер синонимии этих слов обеспечил необыкновенную легкость в смене доминанты речевого использования: сегодня практически повсеместно предпочтение отдается алтайскому слову аймак. Условный характер вывода о вытеснении русизма из сферы активного речевого применения представляется в контексте вышесказанного очевидным.

Проведенное исследование показало, что в состоянии временного семантического равновесия находится около половины всех ЛЕ описываемой группы. 25 пар русско-алтайских синонимов удовлетворяют требованиям абсолютных, т.е. при тождестве ЛЗ имеют сходные дистрибуцию и сферу использования: повар/казанчы; доярка/уй уй саачы; тренер/тазыктыраачы; продавец/садучы: билимчи/учёный; огород/маала; больница/эмчилик; этаж/кат; музыка/к, орган(власти)/турган(ы) и др.

Смысловое единство остальной части синонимов этой группы склонно к распаду.

Анализ контекстуальных наборов абсолютных синонимов позволил выявить следующие мотивы их речевого использования:

1. Устранение повторов (тавтологии).

2. "Коммуникативная целесообразность" (Т.С.Коготкова): абсолютные синонимы истолковывают друг друга путем попарного использования в одном речевом отрезке:

учёт/тоо; индивидуальность/аылаш: колония/смрге; тариф/баолар; искусство/кеендик и т.

3. "Языковой перевод": случаи употребления синонимов в пределах одного высказывания в форме сложного слова для уточнения не вполне ясной семантики одного из них – лексической инновации (чаще исконной):

кереес–памятник; письмо–Самара; тазыктыраачы–тренер; тки–история (ЛСВ 'ход, последовательное развитие'); кр–выставка; "Языковой перевод", таким образом, служит своеобразным этапом оформления и речевого закрепления данного ЛСВ.

В оценке абсолютной синонимии как разновидности отношений смысловой/функциональной эквивалентности ЛЕ мы исходим из признания ее закономерного характера. То что "именно в равнозначном ряду зарождаются элементы, которые в будущем могут дифференцироваться и стать самостоятельными словами" (Г.Е.Мальковский), квалифицирует описанный тип отношений как неизбежный атрибут языкового развития.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АЧ – Алтайдын Чолмоны, 1996.

БУ СО – Укачин Б. Сууш ле йштожу. – Горно-Алтайск, 1981.

ВТ К – Тоенов В. Кайынаш. – Горно-Алтайск, 1984.

JK AJ – Каинчин J. Адалар joAbi. – Горно-Алтайск, 1989.

КТ СЭМ – Толосов К. Сандраш эдим мен. – Горно-Алтайск, 1989.

ЛК АК – Кокышев Л. Алтайдын кыстары. – Горно-Алтайск, 1980.

OK – Ончобыс каруулу. – Горно-Алтайск, 1988.

СС АКС – Суразаков С. Алтай керегинде сое. – Горно-Алтайск, 1985.

ТШ КК – Шинжин Т. Куннин кози. – Горно-Алтайск, 1985.

©1997 г. Институт филологии СО РАН,
Новосибирск